Анна Моц - Психология женского насилия. Преступление против тела

Глава 3 посвящена физическому насилию над детьми со стороны их матерей. Физическое насилие над ребенком может отражать сильнейшие социальные стрессы и личные потери, которые переживают многие молодые матери, а также может быть связано с реактивацией их собственного опыта злоупотребления или пренебрежения. В обсуждении утверждается символическое значение процедуры опеки в случаях жестокого обращения с детьми. В процессе вмешательства в драматические события частное насилие становится общественной проблемой.

В главе 4 описывается, как физическое и эмоциональное насилие над детьми может проявляться в случае сфабрикованной или индуцированной болезни (FII), ранее известной как делегированный синдром Мюнхгаузена (MSBP). В этой главе я рассматриваю физическое и эмоциональное насилие, проявляющееся в действиях матерей, которые выдумывают или искусственно вызывают болезнь у детей. Хотя это редкое явление, в продолжение темы женских извращений оно наглядно показывает, как женщины могут извращенно использовать своих детей. Я даю иллюстративный случай и теоретическое обсуждение этой опасной и сложной формы жестокого обращения. В такой скрытой форме насилия матери могут фабриковать или индуцировать болезненные симптомы у своих детей, иногда со смертельным исходом. Для тех, кто сталкивается с подобным, это кажется извращенным и невероятным. К тому же иногда эти действия возможно обнаружить только с помощью скрытого видеонаблюдения, что создает этические трудности (Cordess, 1998). Я исследую споры, связанные с диагнозом синдрома Мюнхгаузена, с решением Генерального медицинского совета в отношении Роя Медоу, который был одним из ключевых сторонников MSBP, и с заменой термина на «сфабрикованная или индуцированная болезнь». Я также обсуждаю недавнее законодательство, касающееся защиты детей в этой области, и представляю обновленные исследования в отношении выявления и лечения FII.

В главе 5 я обсуждаю инфантицид, одно из самых шокирующих проявлений материнского насилия. И здесь снова мать использует свое собственное тело, представленное телом ее ребенка, чтобы совершить акт, на этот раз – безвозвратного насилия. Раскаяние и горе, переживаемые женщинами, которые убивают своих детей, ясны. Я обсуждаю связь детоубийства с истерическим отрицанием беременности, так часто связанным с убийством новорожденных. Я исследую недавнюю литературу по профилактике инфантицида и правовым последствиям применения имеющегося закона об инфантициде в США. Шокирующий случай Андреа Йейтс, явно психопатической матери, убившей своих пятерых детей и отбывающей пожизненное заключение за убийство в штате Техас, используется мной, чтобы сосредоточить внимание на полезности и обоснованности закона об инфантициде.

Женское насилие часто направлено против себя при депрессии, самоповреждении или добровольном голодании. Хотя эти проявления могут отражать бессознательное насилие, направленное против себя, они обычно не считаются преступлениями и, конечно, не запрещены законом. Из-за того, что эти проявления женского насилия направлены против собственных тел или тел детей, они часто скрыты от публики. Подзаголовок книги «Преступление против тела» указывает на самонаправленную природу женского насилия; термин «преступление» используется метафорически. Женщины, которых я здесь описываю, по-видимому, в полной мере отождествляют себя со своим телом. Это не только отражает личные внутренние психические трудности конкретных женщин, но и показывает, что в телах женщин в целом и в их репродуктивных способностях в частности локализован мощный культурный аспект. Их представление о самости переплетены с их физическими телами: нападение на их собственные тела имеет множество смыслов, требующих проговаривания. Эти женщины нападают на себя и – в фантазиях – на тела своих собственных матерей, используя с помощью самоповреждения конкретный опыт боли, – всё, чтобы только выразить свои психологические страдания и сообщить о бессознательных конфликтах.

Вторая часть состоит из двух глав: одна посвящена самоповреждению, а другая – нервной анорексии. Каждая глава проиллюстрирована материалами реальных случаев, чтобы дополнить теоретическое понимание насилия против себя. Моя цель – дать некоторое представление о сложности и развитии поведения, лежащего в основе расстройства, для которого оно характерно, о его символическом значении и влиянии на тех, кто работает с этими женщинами.

Глава 6 посвящена преднамеренному самоповреждению, подчеркивающему его коммуникативную функцию, и разъяснению модели женского извращения, разработанной Вэллдон. Женщины наносят себе вред для того, чтобы выразить свое горе и гнев в надежде, часто бессознательной, получить от других отклик на это. Точно так же насилие, которому женщины подвергают детское тело, часто отражает коммуникативную потребность и может рассматриваться как симптом других конфликтов. Женщины пытаются управлять своей сильной внутренней болью, направляя ее на самих себя, чтобы экстернализировать боль в атаке на тело. Жестокость самоповреждения часто сводится наблюдателями к минимуму и рассматривается ими как просто раздражающий или манипулятивный акт, а не как мощная коммуникация. Большинство тех, кто причиняет себе вред, не опасны для других, но с некоторыми все же стоит быть осторожнее, особенно с теми, кто испытал очень серьезное сексуальное, физическое и эмоциональное насилие. Я обновила главу ссылкой на научно обоснованное лечение – психотерапию на основе ментализации для людей с пограничным расстройством личности, разработанную Бейтманом и Фонаги (Bateman, Fonagy, 2004).

В главе 7 я обсуждаю нервную анорексию. Самоповреждения, включая анорексию, по-видимому, становятся средством достижения контроля, хотя и временного, над собой через тело. Нервная анорексия – это опасное для жизни состояние, при котором организм намеренно голодает, проявляя сильнейшую агрессию, обращенную против себя. Сценарий аноректиков – переесть, а затем «очиститься», поддерживая таким образом цикл потворства своим слабостям и последующего самонаказания, в котором злоупотребление собственным телом очевидно. Акт «очищения» можно рассматривать как символическую защиту от сохраняющихся болезненных мыслей и воспоминаний. Аналогичная неспособность усвоить и переварить материал нередко проявляется и в терапии. Вопросы для терапевтов в работе с анорексичными женщинами исследуются мной со ссылкой на психоаналитическую работу Уильямс (Williams, 1997) и Биркстед-Брин (Birksted-Breen, 1997). Нервная анорексия и нервная булимия – два различных клинических состояния, в то же время женщины с анорексией иногда могут использовать методы, характерные для булимии. Глава посвящена нервной анорексии, но частично я обсуждаю и нервную булимию, особенно в отношении психического значения очищения. Эта глава была обновлена и переработана с учетом новой литературы и включает: обсуждение веб-сайтов pro-Ana и pro-Mia, число которых в последние годы увеличилось. Я привожу споры о том, следует ли закрывать эти веб-сайты, а также излагаю конфликт между сторонниками свободы слова и теми, кто считает, что эти сайты могут нанести большой вред уязвимым молодым людям.