Наташа Калестреме - Ключ к вашей энергии. 22 протокола эмоциональной свободы

Natacha Calestrémé

La clé de votre énergie. 22 protocoles pour vous libérer émotionnellement

© Н. Калестреме, текст, 2020

© М. Соколова, перевод, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Мы все, так или иначе, переживаем некие испытания, и сколько бы нам ни было лет, надеемся, что в один прекрасный день они прекратят нас мучить. Смерть близкого, развод, болезнь, неудача, увольнение, семейные проблемы… порой жизнь кажется нам несправедливой. Стоит только оправиться, как новый жестокий удар отправляет нас на дно.

Мы едим натуральные продукты, практикуем медитацию, посещаем психолога, чтобы научиться себя любить, прощать… И с некоторых пор, действительно, желание сбежать на край света приходит к нам все реже… Однако вот парадокс: стоит лишь новому испытанию возникнуть на горизонте, как ярость и разочарование пронзают нас еще острее. И мы повторяем: «Я же делаю все, что положено! Почему ничего не выходит?»

Ну, и как нам вырваться из этой ловушки? Как научиться жить легче, восстанавливаться, где найти источники радости и безмятежности?

Пока мне хватало энергии, мой оптимизм брал верх, и я откладывала задачу поиска ответа на эти важные жизненные вопросы на потом. Всякий раз я находила удобный предлог, чтобы продолжить жить как прежде. Подобно рабочей лошади, я изнуряла себя, взваливая на свои плечи эмоциональный груз, с годами становившийся все более тяжелым. Я не осознавала толком свои переживания, пока однажды мое тело не подвело меня. От сильной боли, пронзающей спину, я не могла ни сидеть, ни лежать, ни стоять. Мне поставили диагноз: двойная межпозвоночная грыжа. Конечно, от этого не умирают, однако для лошади, привыкшей скакать галопом, болезненная обездвиженность подобна маленькой смерти.

Притворяться дальше, что все хорошо, стало невозможно. Двигаться я не могла и решила подвести итоги. Мне здорово досталось за последние четыре года. Тяжелый затянувшийся развод с первым мужем, из-за которого страдала не только я, но и мои близкие. Невозможность издать книгу и воплотить некоторые другие проекты, и, как следствие, потеря уверенности в себе в профессиональном плане. И наконец, настоящая трагедия: моя младшая сестра, с которой я так сблизилась в последние три года, скончалась, проведя в коме несколько месяцев. А потом одна из моих ближайших подруг чуть не умерла от истощения, затравленная собственным мужем. Но добила меня ссора с достаточно близким человеком: в ответ на случайно нанесенную обиду я услышала неоправданно жестокие оскорбления. Через два дня после ссоры меня буквально парализовала двойная грыжа межпозвоночного диска. Я рыдала от боли, была напугана реакцией моего тела настолько, что даже забота и сочувствие моего мужа Стефана не могли помочь. И без консультации с Фрейдом было понятно, что причина страданий – не последняя ссора, а накопившиеся проблемы. Я чувствовала себя улиткой, которую вытащили на солнце, разбив ее домик. Нужно было восстанавливаться.

Я с жадностью читала учебники по личностному росту, надеясь найти в них волшебный ключ, который помог бы мне выйти из состояния подавленности. Мне особенно понравились слова Карла Густава Юнга, отца психоанализа: «Те, кто не учится на собственных ошибках, заставляют космическое сознание воспроизводить их столько раз, сколько нужно, чтобы понять, чему учит случившееся несчастье. То, что ты отрицаешь, подчиняет тебя себе. То, что ты принимаешь, изменяет тебя». Другими словами, пока наши эмоциональные травмы не излечены, мироздание, – которое Юнг называет космическим сознанием, – продолжит притягивать к нам людей и ситуации, которые заставят нас переживать эти травмы снова и снова, чтобы дать нам шанс понять их смысл, переварить их и больше не страдать.

Шло время, и эта фраза Юнга не выходила у меня из головы.

В профессиональной сфере со мной происходило нечто поразительное. Несмотря на то, что я имела пятнадцатилетний, практически непрерывный опыт съемок фильмов о животных и научных исследованиях, в последний год телеканалы систематически отвергали все мои проекты.

Непонимание сменилось раздражением. Я пыталась убедить себя, что скоро все наладится. Однако месяцы шли, но ничего не происходило. Я сидела без работы. Поступления на счет прекратились, деньги кончились. Это был финансовый крах.

Однажды консультант по вопросам занятости пригласила меня на беседу по поводу того, чем я занимаюсь. Я восприняла это как агрессию. «Все хорошо, я пишу новый роман, у меня кинопроекты, и не надо настаивать, я не приду», – ответила я тоном разъяренного мопса. Однако чиновникам мои душевные переживания были безразличны, и через несколько недель меня вызвали в Сен-Дени, в отдел самозанятых. Я пришла и даже заставила себя поговорить с сочувственно улыбавшейся служащей. Рассказала о своих многочисленных проектах и поделилась мечтой написать сценарий для телесериала. После двухчасовой беседы, собираясь уходить, я протянула ей на прощание руку. «Вы не оставили мне ваш электронный адрес», – заметила чиновница. Я в ответ попыталась объяснить, что мне совершенно некогда и не интересно вступать в переписку. «Очень жаль, вы пропустите приглашения на переобучение, – не слушая меня, она пролистала страницы на экране: – Смотрите, вот у нас есть предложение на мастер-классы от киношколы Люка Бессона». Я вновь присела, заинтригованная. Она протянула мне десять страниц разных программ, я открыла одну наугад и прочла: «Научиться писать сценарии для сериалов». Челюсть моя отвисла, сердце забилось. В мозгу всплыла цитата Юнга «понять то, чему учат испытания». Если телеканалы перестанут мне отказывать, я не буду безработной, не буду безработной – меня больше не вызовут в службу занятости, но без службы занятости я бы никогда не узнала об этом учебном курсе. А вдруг отсутствие работы, которое я воспринимала как несправедливость, было моим шансом реализовать мечту?

Я разузнала подробности – учебный курс стоил дорого и начинался через три недели. Я не могла себе позволить терять время. Поблагодарив сотрудницу, я срочно помчалась готовить документы для подачи в фонд AFDAS, который помогает оплатить обучение. А потом я пришла, трепеща, на прием. «Очень сожалею, – сказала мне служащая, – минимальный срок для подачи документов перед стажировкой увеличен на месяц, а ваше обучение начнется через три недели: уже слишком поздно для записи». В моей голове сомнения боролись с желанием настоять. Но если Юнг был прав, мне следовало закончить именно этот курс.

«Должно быть какое-то решение», – неуверенно предположила я. У меня было предчувствие, что все, что происходило в тот момент, станет залогом моей победы над судьбой. Если бы меня взяли, я бы посвятила всю себя прорабатыванию ошибок болезненного прошлого.