Антонио Менегетти - Психосоматика

Бесконечность – это реальная потребность, а не искусственная идея; однако до верхушки лестницы нельзя добраться, перепрыгивая через ступеньки. Если влечение, возникающее в тестикулах и яичниках, не получает своей функциональной сексуальной разрядки, то впоследствии заканчивается патологической разрядкой истерического характера. Бессознательное всегда реализует если не в одном, так в другом месте то, что индивид запрещает.

Секс позволяет духу обрести реальность.

Представьте себе два полюса энергии, которые отличаются только модусами: как только мы их противопоставим друг другу, они автоматически начнут вибрировать и испытывать взаимное притяжение, поскольку вместе они представляют собой уже третий динамический объект. Органы чувств улавливают, удостоверяют, представляют его присутствие. И если соответствующие органы исключаются из области «Я», третий динамический объект находит себе место или создает эрогенную зону в других соматических контекстах. Я утверждаю это на основе своей клинической практики, которая показывает, что бессознательное перемещает собственный сексуальный заряд в любую часть тела, но не аннулирует его.

Сексуальное проявлялось бы и другим путем, поскольку жизненная динамика, которая не зависит ни от яичников, ни от тестикул, лишь актуализируется через этот тип эпидермиса. Следовательно, энергия психического предшествует материи. Инстинктная (то есть уже присущая провоцирующему или интенционированному объекту) сила предопределяет то, что затем проявляется на уровне органических структур.

Жизнь полностью зиждется на любви, поэтому природа, детерминируя инстинкт как высший символ этого чувства, могла поместить его только в гениталиях, способствующих распространению вида.

Секс, в его глубинном смысле, – это всегда выход индивида за собственные пределы, предвестник другой жизни: возбуждая двоих, он соединяет их, чтобы они утолили потребность друг в друге, но затем словно забывает о них, предназначая образовавшуюся жизненную силу другому человеку – зарождающемуся существу. Таким образом, интенция природы не ограничена двумя соединяющимися индивидами.

Из слияния двух тел развивается совокупность, отличная от них обоих. Высший психодуховный оргазм позволяет двоим познать друг друга в третьем измерении, ощутить и постичь чистоту, а через отрицание, забвение своей частичности найти ту точку, в которой нет ни мужчины, ни женщины, ни пениса, ни влагалища, а только увеличившееся в объеме единство жизни.

Я сознательно не рассматриваю эротизм в его упаднических проявлениях, ибо считаю подобные данные поверхностными и, следовательно, уводящими от динамизма практического эроса. Кроме того, кинематограф, литература, журналистика, и особенно откровенно порнографические издания, с лихвой освещают всю феноменологию сексуального поведения. Что же касается внешней техники, то описания восточной классической литературы до сих пор остаются непревзойденными. Таким образом, здесь мне хотелось бы уточнить, что с точки зрения онтопсихологии является извращенным, а что – аутентичным.

Мне представляется, что в общем и целом чувственный заряд сильнее в женщине и распространяется он в висцеральной, эмоциональной и эпидермической тональности; этот динамико-пространственный эротизм вызывает у женщин прихотливые и необузданные психосоматические патологические реакции. Поскольку в мужчине чувственный заряд более локализован (зона гениталий и дополняющая зрительно-оральная сфера), он более концентрирован и кажется более импульсивным и непосредственным, но в действительности он намного слабее женского. Кроме того, в женщине заряд увеличивается постепенно и становится наиболее сильным после окончания менструального цикла или «менопаузы». Существует ошибочное мнение, что у многих женщин после наступления климакса начинается старение организма, вызывающее заболевание. В связи с этим следует помнить, что эротический заряд реализуется на биологическом уровне, но биологическим не является. Эндокринные процессы, происходящие в яичниках и матке, не охватывают собой всю полноту эротического заряда.

Эротический заряд реализуется на биологическом уровне, но биологическим не является

Заряд предваряет любой свой биологический феномен. Органические набухания и ежемесячное кровоизлияние гарантирует женщине определенный метаболизм, неотъемлемый от чувственности, но с окончанием менструального периода она становится более открытой собственным зарядам и, не умея управлять ими по причине усвоенных ею социальных категорий, вынуждена осуществлять разрядку влечения истерического характера. Таким образом, избыточная (вследствие вытесненности из собственного гетерофункционального обращения) часть жизненной силы во избежание полного затухания направляется в другие соматические зоны: запрещенный эрос переживается на уровне патологии.

Именно начало менструального периода защищает женщину от постпубертатного кризиса (в противном случае половое созревание протекало бы очень бурно и было сопряжено с серьезной опасностью). Созревание юноши кажется более бурным только из-за отсутствия соответствующих «менструаций», однако у юношей наблюдаются месячные циклы и ночные поллюции, спасительные для тех, кто вынужденно соблюдает целомудрие.

У многих матерей с наступлением климакса усиливается потребность бессознательной близости с ребенком – объектом компенсации.

Сложный феномен менструаций, будучи рассмотренным с позиции органического здоровья женщины, никак не доказывает своей «естественности». Скорее он предстает в виде нанесенной женщине раны во имя стратегических интересов вида, отличного от человеческого. Даже с экологической и генетической точек зрения в общем и целом менструации – не свойственный человеческому виду феномен [51].

К сожалению, из-за социальной неполноценности, испытываемой женщиной на протяжении всей жизни, и из-за вытеснений, возникших под воздействием рефлективной матрицы и присущих обоим полам, в эротическом поведении проявляется садомазохистская проекция. Определенная агрессивная инициатива или пассивная податливость, если они устраивают обоих партнеров, – вполне нормальное явление. Что же касается садистских аспектов (любое насилие с одной стороны и сознательное сопротивление с другой), их необходимо отнести к социально-культурным допущениям или маниакальной эйфории инстинкта, который подвергся излишнему подавлению и из-за которого процесс вытеснения не завершился. Мазохизм, когда он не является адаптацией с целью выживания, служит ожиданием получить удовольствие через перенесенное насилие и проявляется посредством проекции собственной агрессивности на объект (любимый и запретный). Мазохист сам, при помощи латентных и семантических полей бессознательного [52], провоцирует партнера с садистскими наклонностями, обладающего зачастую зависимой психологией, который и является истинной жертвой. Мазохизм помогает избежать цензуры «Сверх-Я»: поскольку виновный объект сформирован другими, чувство вины отступает перед удовольствием, достигаемым без боязни самокастрации; кроме того, психология трансфера позволяет во многих случаях присваивать явной жертве право на мщение, то есть на психическую кастрацию и идентификацию с матерью.