Джим Дэвис - Теория притягательности

Кроме того, люди, когда думают о религии, используют стили мышления, отличающиеся от тех, которые они используют, когда думают о каких-то ординарных вещах. Например, человек искренне верит, что евхаристическая облатка есть тело Христово, и не желает прибегать для проверки этого к каким-либо эмпирическим тестам, несмотря на то что по профессии он биохимик и чрезвычайно тщательно относится к проверке материалов. Религии не выстояли бы, если бы верующие иррационально мыслили и в повседневной жизни. Как пишет Скотт Атран, «трюк в том, чтобы знать, как и когда приостанавливать веру в факты, не отказываясь при этом от фактов совсем и не подвергая опасности выживание». То, что человек верит в бога, еще не означает, что он не может проявлять здоровый скептицизм и аналитический склад ума, когда речь идет о повседневных вещах, например когда он думает о том, где оставил свой зонтик.

Верующие оправдывают свою веру не рациональностью, а получаемым эмоциональным удовлетворением. По мнению Атрана, в поддержку своих убеждений они приводят не столько факты и наблюдения, сколько свои первобытные эмоциональные побуждения, такие как стремление к справедливости и порядку, а также избавление от тревог. Это, впрочем, не означает, что в дальнейшем люди не пытаются объективно и рационально обосновать уже имеющие место убеждения – они пытаются, – но главное обоснование все же эмоциональное.

А как насчет морали и нравственности? Верующие порой удивляются тому, что атеистам вообще знакомо понятие морали. Верующие больше жертвуют на благотворительность – это факт. Когда людям напоминают о боге, они становятся более милосердными к нуждающимся, но интересно отметить, что это одинаково воздействует и на верующих, и на атеистов, к тому же схожего эффекта можно добиться, если напоминать не о боге, а о секулярных институтах нравственности, таких как закон. Возможно, это связано с тем, что удержание людей от слишком эгоистического поведения всегда было одной из функций религии в обществе.

Нравственность, исходящая от бога, – понятие совсем не такое простое и ясное, как может показаться на первый взгляд. В Библии есть много такого, чего современные христиане не приемлют. (Христиане всегда выбирали из Библии только то, во что они желали верить.) Почему? Потому, что эти вещи никак не увязываются с современным укладом жизни. Почему мы больше не сжигаем ведьм? У людей есть разные мнения насчет того, о чем думает бог, даже если они в целом руководствуются Библией и указаниями своих духовных наставников. То, какую мораль христианин выбирает из Библии, а какую игнорирует, зависит от его персональных и культурных предпочтений, – и точно так же выбирают свои нравственные предпочтения атеисты . Да, религия определенно может влиять на мораль человека, но большей частью процесс прямо противоположный: не религия формирует человеческую мораль, а мораль формирует религию.

Откуда мы это знаем?

В большинстве стран мира у людей нет возможности выбирать вероисповедание. Большинство людей рождаются в определенной культурной среде, где догмы местной религии впитываются с молоком матери, как и все прочие, нерелигиозные факты жизни, например какие растения съедобные, а какие – нет. Но весьма вероятно, что читатели этой книги проживают там, где у человека есть выбор.

Даже оставаясь в рамках одной религии, человек может переходить из одной конфессии в другую, например, потому, что прежняя конфессия кажется ему слишком (или недостаточно) ортодоксальной. У меня есть друзья-евреи, и одни из них ходят в консервативную синагогу, а другие – в реформаторскую. Те и другие сделали выбор согласно своим предпочтениям. Это пример того, что люди хотят, чтобы догматы и обычаи религии в наиболее полной мере соответствовали их собственным представлениям о праведности.

Аналогичным образом, все мы знаем о группах людей, которые откалывались от своей прежней конфессии и создавали свою собственную, потому что ни одна из уже существующих их не устраивала, не отвечала их нравственным критериям.

Если вы человек верующий, задумайтесь над тем, как менялись ваши моральные принципы – с годами или, может быть, под чьим влиянием. Иногда вероучения способны убедить человека в том, что такое хорошо и что такое плохо, но, возможно, вы сталкивались и с обратным явлением, когда люди меняют свои взгляды на то, что можно считать морально приемлемым (например, использование бранных слов или контроль над рождаемостью), а затем утверждают, что бог согласен с их новыми нравственными установками. Интересно, что они и прежде считали, что бог согласен с их установками. По-видимому, здесь происходит вот что: люди приписывают богу свои собственные нравственные установки, вместо того чтобы пытаться подстраивать свою мораль под какие-то объективные представления о том, какой она все-таки должна быть по мнению бога.

И действительно, это подтверждается экспериментами Николаса Эпли. Более того, когда убеждениями людей манипулируют в лабораторных условиях (испытуемым дают почитать весьма убедительные философские эссе), их представления о том, во что верит бог, меняются вместе с их собственными убеждениями! Люди уверены в том, что бог на их стороне, даже больше, чем в поддержке со стороны других людей. В ходе того же исследования выяснилось, что, когда мы думаем о том, во что верит бог, у нас активизируются те же участки мозга, что и в том случае, когда мы думаем о своих убеждениях, а не о том, во что верят другие люди.

Своя мораль есть у каждого человека. И моральные принципы относятся к числу наиболее сильных генетических компонентов, передающихся по наследству. Между верующими и атеистами разница здесь лишь в том, что атеисты не пытаются оправдывать мораль религиозными аргументами.

Во введении я упоминал о том, что существует мнение, что такие вещи, как искусство и религия, слишком сложны, чтобы наука могла в них разобраться. Всех ученых можно разделить на две категории: ламперов (объединителей) и сплиттеров (делителей). Сплиттеры стараются показать существующее в мире разнообразие и радуются, когда находят исключения из правил. Ламперы же предпочитают усматривать что-нибудь общее во всех вещах, находить закономерности, классифицировать. Более того, когда мы делим всех существующих на свете ученых всего на две категории – сплиттеров и ламперов, – то поступаем как истые ламперы.

Эта книга – образец такого объединительства. То, что представлено вашему вниманию, не сводится к набору экспериментов, показывающих, что все, что нам нравится, притягивает нас по одним и тем же причинам. Я описал здесь в самых общих понятиях возможную программу исследований, способ отыскания во всех этих разнообразных феноменах того, что их объединяет. Надеюсь, что теория притягательности побудит будущих исследователей изучить возможные следствия из этой теории, поддающиеся проверке, и дать тем, кто не относит себя к ученым, возможность по-новому взглянуть на свою жизнь и на то, что они находят в ней привлекательным.