Роберт Стернберг - Интеллект успеха

Большинство психометрических теорий, за очень редким исключением, очень мало или практически ничего не говорят о процессе мышления. Почему это важно? Попробуем пояснить это на следующих примерах. Предположим, что мы даем детям – а если надо, то и взрослым – тест на вербальные аналогии. Например, одно из заданий выглядит следующим образом: «Восемь десятков и семь лет тому назад»: Линкольн – «Я не мошенник»: (а) Вашингтон, (б) Капоне, (в) Хардинг, (г) Никсон, (д) Эгню. Для человека моего возраста (сорок шесть лет), выросшего в Соединенных Штатах, найти аналогию не представляет особого труда. Многие мои сверстники помнят слова Никсона «Я не мошенник», которые он произнес запинающимся голосом накануне добровольной отставки с поста президента. Но более молодым эта цитата ничего не говорит – они ведь не жили в период президентства Ричарда Никсона. Так причем здесь вербальные аналогии и в чем смысл этого упражнения?

Предполагается, что вербальные аналогии позволяют оценивать способности вербального мышления. Но тесты на аналогии, как правило, оценивают лишь простые знания. Можно надеяться, что подобные задания не будут включаться в тесты. Но если вы ознакомитесь с «Тестами на аналогии Миллера», то убедитесь, сколько там требуется знать физических и математических формул, исторических дат, сведений об изысканных винах и прочей подобной информации. Для успешного выполнения заданий в рамках SAT-тестирования с аналогиями необходимо обладать богатым словарным запасом.

В одном из исследований сравнивали задания из сборника «Тесты Миллера на аналогии» с различными субтестами «Векслеровской шкалы интеллекта для взрослых» [25]. Было обнаружено, что наиболее сильная связь имеет место не со шкалой схожести слов, которая, как считают, оценивает в тестах Векслера вербальное мышление, а с векслеровской шкалой знания словаря. Вторая по силе корреляция имеет место с общей информационной шкалой. Другими словами, тесты, претендующие на оценку вербального мышления, на самом деле измеряют знание словаря и уровень общей информированности.

Этот факт достаточно показателен, поскольку многие интерпретаторы тестов грешат сомнительными выводами. Американцы азиатского происхождения, латиноамериканцы или все, у кого родной язык не английский или кто вырос в среде, где культура существенно отличалась от доминирующей в стране, будут иметь серьезные проблемы при прохождении таких тестов, даже если уровень вербального мышления у них значительно выше среднего. И ничего удивительного в том, что преуспевать в этих тестах будут белые представители средних и высших классов. Для них такие задания – как говорится, «то, что доктор прописал», хотя и среди них могут быть заметные разбежки, отражающие возможные индивидуальные различия. И не обязательно низкие результаты в этом случае означают, что человека можно считать откровенным тупицей. Мы еще не умеем проводить четкую грань между процессами вербального мышления и знанием словаря, поэтому надо быть очень осторожными при интерпретации результатов тестирования.

Как пример торжества здравого смысла можно охарактеризовать сведения о том, что в некоторых академических кругах очень высокие показатели в «Тестах на аналогии Миллера» отрицательно коррелируют с последующим успехом, даже в аспирантуре. Хотя это может быть и мифом, поскольку мне не приходилось встречать результатов исследований данной закономерности. Но если это окажется правдой, я не буду удивлен. Те, у кого голова набита всевозможной информацией, далеко не обязательно добьются успеха даже в академическом мире, где важны прежде всего оригинальные и смелые идеи. Умение припоминать всякую всячину может пригодиться в школе, в игре в «Trivial Pursuit» и на различных шоу-конкурсах, но вряд ли где-нибудь еще.

Достойны жалости и осуждения многочисленные телевизионные соревнования студентов и школьников, например «Кубок колледжей», где побеждают те, кто вспомнит больше всевозможной чепухи. Такие конкурсы плодят «умников», которые ни на что больше не способны, кроме как играть в подобные игры. «Конкурс по национальной географии», «Конкурс по английской грамматике» и тому подобное – вот яркие образчики бессмысленных соревнований, в которые втягивают наших детей. Как трогательно, когда ребенок без ошибок пишет слово, с которым, по всей видимости, он больше в своей жизни не столкнется! А потом мы жалуемся, что дети не умеют думать. Хуже всего то, что мы этому удивляемся. Ведь мы не только не оцениваем способности к мышлению, но и не прививаем и не поощряем их.

Приведу еще один пример, демонстрирующий важность правильной интерпретации процессов и умения отличать один процесс от другого. Речь будет идти об оценке пространственного мышления. Пространственное мышление – это то, что нужно при укладке чемоданов в багажник автомобиля. По каким-то причинам багажники благоволят к одним людям и расширяются, позволяя разместить все чемоданы. А вот других, включая автора этих строк, они не очень-то жалуют и заметно сжимаются, так что часть багажа не помещается. Должен вам сказать, что багажники меня просто ненавидят.

Согласен, что с пространственным мышлением у меня дела не блестящи. И, как нетрудно догадаться, в школе я заваливал все соответствующие тесты, поскольку не мог представить в уме, как можно поворачивать различные тела, складывать лист бумаги и выполнять другие аналогичные задания. Я был готов поспорить на что угодно, что никогда не освою эту китайскую грамоту, и, в общем-то, оказался прав.

Но когда я уже учился в старших классах, произошла странная метаморфоза. Результаты моих тестов на пространственное мышление стали заметно расти. Вскоре меня уже не причисляли к безнадежным тупицам в том, что связано с визуализацией. Думаете, улучшились мои способности к пространственному мышлению? Отнюдь!

Я был на том же уровне, что и несколько лет тому назад. Но зато я понял, что многие задания в соответствующих тестах можно выполнять на вербальном уровне, не напрягая тщетно пространственное воображение. Другими словами, я не пытался представить, как будут выглядеть тела в других положениях в пространстве, а описывал проблему словесно. Затем я сопоставлял свое описание с набором вариантов ответов и выбирал наиболее подходящий. Не буду утверждать, что мой метод срабатывал на все 100 процентов, но количество правильно угаданных ответов было достаточным, чтобы показывать вполне приличные результаты во время тестирования.

Более высокие оценки сделали мою жизнь приятнее, хотя они могли иметь довольно печальные последствия. Предположим, на основе показателей тестирования было бы принято решение о моей будущей профессии. Какой-нибудь консультант мог серьезно отнестись к моим результатам и убедить меня стать, например, авиадиспетчером. В этой профессии пространственное мышление имеет критически важное значение – от него зависят жизни миллионов пассажиров тех самолетов, взлетами и посадками которых управляют диспетчеры. Пользуясь своим методом, я вполне мог успешно выполнить нужные тесты и занять место за пультом управления. Просто представить страшно, что могло бы произойти, когда я начал бы беспомощно наблюдать, как два пятнышка на экране радара стремительно сближаются друг с другом!