Линн Грэбхорн - Вас ожидает жизнь

Мало того что похвалить себя оказалось труднее, чем я предполагала – так нет, это вообще оказалось едва ли не самой трудной частью моей программы! Как мне хотелось бросить эту идиотскую затею! К счастью, трудности лишь раззадорили меня и придали мне упорства.

Так или иначе, это был мой выбор, и я обнаружила, что переключиться на заранее подготовленную позитивную тему намного легче, чем лихорадочно подыскивать предмет для переключения. Теперь у меня перед глазами была уже готовая конкретная тема для восхищения… впрочем, подумать-то было легко, а вот глубоко, до дрожи прочувствовать восхищение было ой как непросто, даже если темой дня было что-нибудь совсем незначительное, вроде отсутствия волос на ногах.

Порой мне приходилось вытаскивать себя из офиса, выходить на улицу и стоять под деревом, успокаиваясь до такого состояния, чтобы я смогла надеть на лицо внешнюю улыбку, дождаться появления Тихой Внутренней Улыбки и лишь тогда приступать к переключению на восхищение темой сегодняшнего дня.

Уже к концу пятого дня я заметила, что что-то начинает меняться. Программа действительно работала – пускай медленно, но работала! Я уже могла поддерживать у себя душевный подъем на протяжении четверти дня – всего лишь четверти дня, но и остальная часть дня проходила довольно гладко, без навязчивой концентрации внимания на бедах и неудачах.

Тем не менее, на протяжении первых десяти дней меня мучили сомнения, смогу ли я выйти победительницей из этой битвы. Чем чаще мне приходилось принудительно переключать свои эмоции, тем сильнее давила меня мысль: как могло случиться, что эта энергичная особа (то есть я), которую всегда считали такой счастливой и позитивно настроенной, на деле оказалась самой обычной, заурядной, обыкновенной любительницей как следует поволноваться и попереживать? Как могло случиться, что я, всегда советовавшая людям перестать беспокоиться и тревожиться, сама не следовала своим же рекомендациям?

Я начала сомневаться, придет ли наконец то желанное время, когда я смогу прожить шестнадцать-восемнадцать часов бодрствования, ни о чем не тревожась. Порой, когда надежда совсем покидала меня, я разражалась рыданиями, а отревевшись, выбегала в отвратительном настроении на улицу и меряла шагами округу, засунув руки в карманы и разрываясь от жалости к себе.

Теперь уже и не вспомнить, сколько раз за эти десять дней мне казалось, что я никогда не смогу научиться жить без тревог и забот. Ведь эти чувства были так знакомы и привычны мне, они были моими спутниками всю жизнь, я сроднилась с ними и даже находила в них утешение. Меня без конца угнетала мысль об огромной горе страхов, казавшейся такой неприступной.

В такие минуты я вспоминала, что уже победила зависимость от алкоголя и табака. А если так, то непременно справлюсь и с зависимостью от страхов, чего бы это ни стоило!

На шестой день (не бойтесь, я не собираюсь подробно разбирать все тридцать дней!), неизвестно почему, на меня напала хандра, я расплакалась и разозлилась без всяких видимых причин. (Значительно позже я поняла, что причиной стали физиологические изменения в моем организме).

Как следует выплакавшись, я вышла на улицу и уселась под одним из своих любимых деревьев, чтобы успокоиться и переключить эмоции. Успокаивалась я не менее сорока пяти минут, но все же переключилась. К моей несказанной радости, в этот день навязчивые мрачные мысли больше не мучили меня.

Сегодня, если меня настигает подобный эмоциональный кризис, я сразу же задаю себе вопрос, что беспокоит меня, на каком нежелании я сконцентрировала свое внимание. Обычно ответ приходит очень быстро, и я начинаю приводить себя в порядок. Но тогда, в начале первого тайма самого главного матча моей жизни, я просто старалась переключить эмоции, если только причина эмоционального спада не лежала на поверхности.

К концу первых десяти дней я уже не подозревала, что во мне что-то меняется – я видела перемены невооруженным глазом. Почти исчезли внезапные приступы паники, когда все мое тело неожиданно холодело от беспричинных дурных предчувствий: их количество сократилось от нескольких десятков в день до двух-трех. Плотный кокон негативных вибраций, окутывавший меня, стал таять. Осознав это, я почувствовала себя так, будто только что в одиночку взошла на Эверест. Это была настоящая эйфория!

Еще одним важным открытием первых десяти дней стало осознание, что я совершенно разучилась фантазировать, мечтать, желать. Да, конечно, я думала о том, как хорошо было бы иметь побольше денег, времени и прочих обычных вещей, но я очень, очень редко давала свободу своим глубинным желаниям. Стоило мне поймать себя на мысли об уединенном домике на берегу прекрасного горного озера (я мечтала о таком всю жизнь), как я, вздохнув, засовывала эту мысль куда-нибудь подальше в глубины подсознания. Подобные мечты были под запретом.

Я решила, что эту глупую привычку надо уничтожать на корню. На восьмой день, выйдя наколоть дров для печки (обожаю самой рубить дрова!), я начала в голос читать себе нотации. “Что ты творишь, – кричала я, – давно уже пора выпустить желания на волю. Ведь ты же хочешь, хочешь этого! Так выскажи свои Желания вслух, прочувствуй их, порадуйся им, невзирая ни на что!”

Так я и сделала. Целый час, чудесный час, настроив себя на Хорошее Самочувствие и дрожа от восторга, я махала топором, в ритм ударам рассказывая самой себе и бегающим вокруг собакам о своей бревенчатой избушке, стоящей на опушке леса, у самого озера. Я чувствовала аромат смолы, нагретой солнцем, видела густые кроны деревьев, любовалась отражением заката в озерной воде. Час пролетел, как одно мгновение. В этот день я наконец-то разрушила стену, казавшуюся мне совершенно неприступной, – я позволила себе окунуться в мечту и превратить ее в Желание.

Неделя еще не кончилась, а гармония событий уже дала о себе знать. Уже на следующий день я увидела по телевизору “свое” озеро, потом обнаружила его на календаре, потом увидела его в журнале. Вселенная явно говорила мне: “Мы слышим тебя, девочка, продолжай дальше, и оно твое!” (Сейчас, когда я пишу эти строки, моя мечта как никогда близка к исполнению!)

Девятый день моего эксперимента совпал с днем оплаты счетов. Я невольно забеспокоилась – что я буду чувствовать, заполняя бланки? Смогу ли я удержаться от страха и мыслей об отсутствии денег? Смогу ли я переключить свое внимание и эмоции?

С отчаянной решимостью следить за своими чувствами в оба глаза я села за письменный стол. Слава Богу, на этот раз привычная ежемесячная процедура прошла легче, чем обычно, хотя мне было непросто настроить себя на чувство восхищения и остаться в нем. И тогда я запела. А почему бы не запеть, если это помогает справиться с надоевшей привычкой со страхом ждать десятого числа каждого месяца?