Лисса Рэнкин - Исцеление от страха

Еще через два месяца, когда в наших сердцах еще свежа была боль утраты, дочь сказала: «Мама, я готова разрешить другой собаке разбить мне сердце». Мы поговорили о том, что собаки живут не так долго, как люди, что другой пес тоже может умереть. Но я заверила Сиену, что щенок проживет как минимум 10 лет, прежде чем мы распрощаемся… Девочка кивнула в знак согласия, и мы взяли в семью двухмесячного Безоара.

Через шесть месяцев я едва могла дышать, когда кто-то позвонил с шоссе № 1, в слезах признавшись, что наехал на Безоара. Сиена и я похоронили крошечное тело нашей собаки рядом с Грендель.

Нам нужно было некоторое время, чтобы прийти в себя после смертей, следовавших одна за другой, но недавно дочь подошла ко мне и сказала: «Мама, я снова готова. Я готова разрешить другой собаке разбить мне сердце». Скоро мы снова впустим собаку в нашу жизнь и будем любить питомца, пока он не разобьет наше сердце.

Мы все переживаем горечь утрат. Труднее всего держать сердце открытым, когда потери следуют одна за другой. Закрыть сердце легко, это имеет смысл, никто вас не осудит. Но в таком случае вы упустите возможность полюбить снова.

Жизнь полна сердечных травм. Возможно, главный фактор появления ложных страхов – наш страх перед разбитым сердцем. Любовь ощущается как небезопасное чувство, как нечто, от чего нужно защищаться. Но закрыть сердце – это не решение.

Невозможно по-настоящему говорить о нашем дискомфорте перед лицом неведомого, не указав на основу неведомого – смерть . Не только смерть наших домашних питомцев, но и нашу собственную. Большинство людей воспринимают смерть как сверхпотерю, хотя не исключено, что она – сверхначало. Мы не можем на самом деле знать, что происходит вслед за смертью, она – загадка. В каждой религиозной традиции есть мнения о том, что лежит за смертью, но наука не может достоверно объяснить, что происходит далее. Мы можем лишь гадать, прекращается ли жизнь после остановки сердца. Существуют ли рай и ад? Есть ли Бог, который где-то сидит и выносит решения, куда мы попадем? Воплощаются ли наши души в других людях? Становимся ли мы ангелами или просто призрачными духами, посещающими живых? Возвращаемся ли мы на Землю в какой-либо иной форме? А может быть, просто разлагаемся в могилах и перестаем существовать? Истина заключается в том, что никто не знает точные ответы на эти вопросы, незнание наполняет нас страхом.

А что, если бы мы знали ответы, знали со всей определенностью, что смерть не имеет ничего общего со страхом? Что, если бы мы не боялись потерять нашу собственную жизнь или жизнь наших близких, зная, что за ней следует движение вперед? Что, если бы смерть воспринималась не как горе или утрата, а как естественный этап в путешествии души, который наступает после усвоения необходимых знаний в теле данного человека? Как мы замечали в главе второй, многое могло бы пойти по-другому, если бы медики не боялись смерти. Насколько изменилась бы медицина, если бы мы доверяли смерти как естественной, даже желательной части жизни? Возможно, мы бы перестали цепляться за каждый мелкий тест и лечение, якобы продлевающие жизнь? Как бы изменился уход за людьми, стоящими на пороге смерти?

Вот еще вопрос: насколько смиренное признание неизбежности смерти повлияло бы на все наши иные страхи? Возможно, нас так не пугали бы террористы-самоубийцы, вирус Эбола или авиакатастрофы. Мы перестали бы бояться пестицидов в продуктах питания, атомных бомб и ураганов. Мы живем в мире, полном неопределенности, но если бы мы не боялись своей смерти или утраты близкого человека, то страхи меньше управляли бы нами. И как бы это проявлялось? На что стала бы похожа наша жизнь?

Поскольку очень многие из нас неправильно относятся к смерти, мы забываем, что она – естественная часть жизни. Доктора медицины Мэрилин Шлиц и Дипак Чопра в одноименном фильме сказали: «Смерть делает жизнь возможной». Лишь выработав в себе здравое отношение к неизбежности смерти, мы научимся правильно взаимодействовать со страхом перед утратой. Это не означает, что следует смиряться со смертью, когда мы можем ее избежать. Не нужно падать с отвесной скалы, если можно просто отойти от края. Разумеется, лучше избегать прогулок по темным аллеям в опасных районах около полуночи. Имеет смысл запретить детям прыгать в бассейн, если они не умеют плавать. Нет ничего плохого в хирургии, химиотерапии и облучении, когда речь идет о лечении больного раком. Подлинный страх способен продлить срок жизни, на которую мы получили благословение. Но понимая, что нужно делать все возможное, чтобы наслаждаться долгой, здоровой жизнью, мы, вероятно, смогли бы рассматривать смерть как естественную часть жизни, не как источник страха, а как начало пути.

Раздумывая о смерти, я не могу не вспомнить доктора медицины Ли Липсенталя, который значительную часть своей карьеры работал вместе с доктором Дином Орнишем. Ли учил врачей находить равновесие в сфере медицины. Он жил согласно кредо: «Сегодня хороший день, чтобы умереть». Ли не желал умирать. Его друзья и студенты знали, что он имел в виду: каждый день нужно любить, стремиться к осуществлению каждой своей мечты. Он не сдерживался и жил так ярко, как мог, и считал, что смерти не нужно бояться, когда ты ни о чем не сожалеешь. Такую философию легче излагать, чем применять на практике, особенно если вам поставили диагноз «терминальная стадия рака», как это случилось с Ли в раннем возрасте. В своей книге «Наслаждайся каждым бутербродом» («Enjoy Every Sandwich») Ли писал: «Я знал, что чем больше боюсь и тревожусь, тем выше у меня будет уровень гормонов стресса. В результате будет постепенно ослабевать моя иммунная система и предоставлять раку больше возможностей развиваться. Страх стимулирует развитие рака, а спокойствие его подавляет. Мой рецепт самому себе был таким: “успокойся, наслаждайся жизнью, пусть тело делает то, что оно умеет делать, – избавляется от рака”».

В конце концов рак взял верх, но до того Ли наслаждался каждым бутербродом – с беконом, латуком и томатами. Если мы готовы посмотреть смерти в лицо, то ее неизбежность дарует нам шанс испытать радость от благословений жизни.

Некоторые педагоги и исследователи, такие как доктор психологии Майкл Ньютон, изучавший поведение своих пациентов под гипнозом, утверждают, что жизнь на Земле – это, по сути, школа для души. Мы реагируем на брошенные нам вызовы, иногда побеждаем, порой, естественно, что-то теряем, благодаря чему учимся и растем. Я не говорю, что в случае утраты дорогого нам существа мы должны переходить сразу от печали к благодарности. Даже не думайте о том, чтобы сказать родителю, только что потерявшему ребенка: «Не беспокойтесь, его душа и ваша душа согласились с тем, что он умрет в нежном возрасте, чтобы вы могли усвоить духовный урок». Это не поможет страдающему человеку.