Рихард Крафт-Эбинг - Преступления любви. Половая психопатия

И при мазохизме у женщин наблюдается подобная же наклонность к извращению полового чувства.

Так, в наблюдении 85 женщина, по крайней мере во сне, чувствует себя рабом представляемого ею мужчины и сама удивляется тому, что ей никогда не видится роль рабыни. Она пытается объяснить этот поражающий ее факт в бодрствующем состоянии следующим образом: она мечтает всегда о мужчине по натуре гордом, высокопоставленном, так как при этих условиях подчинение любимому человеку носит более сильный характер. Но это объяснение неудовлетворительно. То, что здесь речь идет не о половой подчиненности (призрачная форма мазохизма), вытекает из того, что эта дама сама говорит: «Я представляла себе, что я его рабыня, но это не удовлетворяло меня. Ведь в конце концов всякая женщина может служить рабыней своему мужу!»

Очень интересно для объяснения женского мазохизма следующее наблюдение Молля, касающееся гомосексуальности женщины с пассивным флагеллантизмом и копролагнией.

Наблюдение 88. Х., девушка 26 лет, с тяжелой наследственностью. С 6 лет взаимный куннилингус, с этого времени до 17 лет за отсутствием подходящего случая одиночная мастурбация. После этого и по настоящее время куннилингус с разными подругами, причем она в одних случаях брала на себя активную роль, в-других – пассивную и испытывала иногда чувство эякуляции. В течение многих лет опять копролагния. Максимальное наслаждение она получала, вылизывая анальное отверстие любимой женщины, а также менструальную кровь подруги. Тот же эффект имел сильный удар по обнаженным ягодицам привлекательной подруги [154]. Мысль о копролагнии с мужчиной была ей противна.

Удовлетворение путем куннилингуса с мужчиной получалось лишь тогда, когда она в фантазии заменяла мужчину женщиной. Половой акт с мужчиной не возбуждал ее. Эротические сны были исключительно гомосексуального характера и вращались исключительно около активного или пассивного куннилингуса. При поцелуях особенно большое удовлетворение доставляли взаимные укусы [155], прежде всего в ушную мочку, даже до боли и опухания этой части тела.

С давних пор у Х. отмечаются мужские склонности, она любит появляться среди мужчин в качестве мужчины. Она работала уже 10–15 лет в пивной родственника, охотнее всего в брюках и кожаном фартуке. Интеллигентна, хорошего нрава и вполне счастлива в своем гомосексуальном извращении. Много курит, охотно пьет пиво, у нее гортань женского строения (доктор Флатау), груди поразительно слабо развиты, большие руки и ноги ( Moll A. – Internationales Zentralblatt für Physiologie und Pathologie der Harn– und Sexualorgane, IV, 3).

Совершенная противоположность мазохизма – садизм. В то время как при первом стремятся переносить боли и подчиниться насилию, при последнем ищут способы причинить боль и совершить насилие.

Параллелизм между обоими явлениями полный. Все акты и ситуации, характерные для садиста в активной роли, составляют для мазохиста в пассивной роли предмет его влечения. Как одно, так и другое извращение доводят эти акты от чисто символических проявлений до тяжких истязаний. Даже убийство на почве сладострастия, эта особенность садизма, находит свою пассивную параллель – правда, лишь в виде фантастического представления, – как это видно из приведенного выше наблюдения 62. Как одно извращение, так и другое могут при благоприятных условиях существовать наравне с нормальной половой жизнью. Как одно, так и другое выражаются актами, носящими либо подготовительный, предшествующий совокуплению характер, либо заменяющий, заступающий место последнего [156].

Но аналогия между обоими извращениями существует не только относительно внешних проявлений, она распространяется также и на внутреннюю их сущность. Оба извращения представляют собой врожденные психические болезненные состояния душевно ненормальных индивидов, в особенности страдающих психической половой гиперестезией и наряду с этим обычно еще и другими ненормальностями; для каждого из обоих извращений можно доказать существование двух составляющих элементов, коренящихся в психических фактах в физиологических пределах. Для мазохизма элементы эти, как уже изложено было нами выше, заключаются в том, что: 1) в половом аффекте всякое исходящее от соучастника извращения воздействие само по себе, независимо от рода этого воздействия, окрашивается сладострастным ощущением, и, при наличии половой гиперестезии, окраска эта может достигнуть такой интенсивности, что она совершенно подавляет всякое болевое ощущение; 2) половое рабство, вытекающее из самих по себе не извращенных психических элементов, при патологических условиях может возрасти до извращенной, сладострастно окрашенной потребности в подчинении своей личности индивиду другого пола, что представляет собой патологическое развитие черт, собственно присущих женщине, патологическое развитие женского физиологического инстинкта подчинения, причем отнюдь не обязательно унаследование с женской стороны.

Соответственно для объяснения садизма можно указать главным образом два составляющих элемента, происхождение которых может быть прослежено вплоть до физиологической области: 1) в половом аффекте, до известной степени в качестве психического движения, может возникнуть влечение к воздействию на предмет желаний всяческим возможно более интенсивным образом, причем у лиц, страдающих половой гиперестезией, влечение это может усилиться до такой степени, что появляется потребность в причинении боли; 2) активная роль мужчины, его задача завоевания женщины при патологических условиях может возрасти до стремления к безграничному подчинению себе.

Таким образом, мазохизм и садизм составляют совершенные противоположности. В полном соответствии с этим находится тот факт, что лица, страдающие данными извращениями, считают своим идеалом противоположное извращение у другого пола; приведем для примера наблюдение 57, а также «Исповедь» Руссо.

Это противопоставление мазохизма и садизма позволяет, между прочим, опровергнуть высказанное предположение о том, будто первое извращение первоначально возникло из рефлекторного действия пассивного флагеллантизма и что все остальное является лишь продуктом связанной с этим ассоциации идей, как это утверждает Бине, объясняя случай Руссо, и как полагал сам Руссо (ср. выше, с. 173–174). При активном истязании, представляющем для садиста предмет полового влечения, не происходит никакого раздражения соответствующих нервов под влиянием насильственного акта, так что здесь не может быть никакого сомнения в чисто психическом характере происхождения этого извращения. Но садизм и мазохизм настолько соответствуют во всем друг другу, что вывод по аналогии об одном извращении на основании другого вполне возможен и в данном случае сам по себе достаточен для доказательства чисто психического характера мазохизма.