Рихард Крафт-Эбинг - Преступления любви. Половая психопатия

Половое удовлетворение заключалось во взаимной мастурбации. Иногда в поцелуях пениса друг у друга [209]. Мне было тогда 23 года. Сидение рядом с другими студентами во время лекций действовало на меня сильно возбуждающим образом, так что я не мог следить за словами лектора. В том же году у меня завязалась с одним 34-летним торговцем настоящая любовная связь. Мы жили как муж и жена. X. играл роль мужа и все более и более влюблялся в меня. Я уступал ему, но время от времени и я становился мужем. С течением времени я пресытился им, стал изменять ему, а он ревновал меня. Между нами начали разыгрываться ужасные сцены, потом наступало примирение, и наконец дело дошло до разрыва. (Впоследствии этот торговец сошел с ума и кончил жизнь самоубийством.)

Я завязывал обширные знакомства, влюблялся в самых обыкновенных людей. Я предпочитал мужчин с большой бородой, высокого роста и средних лет – таких, которые были способны играть активную роль.

У меня сделался проктит. Профессор полагал, что это от усидчивой работы перед экзаменами. Образовалась фистула, потребовалась операция, но все это не излечило меня от моего влечения пассивно служить другим. Я сделался врачом и поселился в провинциальном городе, где мне пришлось вести монашеский образ жизни.

У меня появилась склонность вращаться в дамском обществе; дамы меня охотно принимали, находя, что я далеко не так односторонен, как большинство мужчин, и что я интересуюсь туалетами и обычными женскими разговорами. При всем том я чувствовал себя очень несчастным и одиноким.

К счастью, я познакомился в этом городе с одним мужчиной, который испытывал те же чувства, что и я. Некоторое время я был удовлетворен. Когда этот человек уехал, наступил период отчаяния и меланхолии; часто посещали меня мысли о самоубийстве.

Так как я дольше не мог оставаться в этом городке, то сделался военным врачом в большом городе. Здесь я снова ожил, стал делать знакомства и иногда по 2, по 3 в день. Никогда я не любил мальчиков или юношей, но всегда только зрелых мужчин. Мысль, что я могу когда-либо попасть в руки полиции, казалась мне ужасной. Это, однако, не могло удержать меня от удовлетворения моей страсти.

Через несколько месяцев я влюбился в одного 40-летнего чиновника. Я был ему верен в продолжение целого года. Мы жили как пара влюбленных. Я был женой, и мой возлюбленный меня положительно баловал. Однажды я был переведен в один маленький городок. Мы были безутешны. Всю последнюю ночь мы провели в объятиях и поцелуях [210].

В Т. я был бесконечно несчастен, несмотря на то что я нашел там несколько «сестер». Я не мог забыть своего возлюбленного. Для того чтобы удовлетворить свою глубокую страсть, я прибегал к помощи солдат. За деньги они соглашались на все, но они оставались холодными, и я не испытывал с ними никакого наслаждения. Мне удалось наконец снова перевестись в столицу. Здесь возникла новая любовная связь, омраченная ревностью, так как возлюбленный охотно проводил время в обществе «сестер», был легкомыслен и кокетлив. Мы разошлись.

Я был безгранично несчастен и обрадовался переводу, чтобы уехать в другой город. Одинокий, безутешный сижу я теперь в С. Я приспособил для своих целей двух пехотинцев, но это по-прежнему не дает мне удовлетворительного результата. Когда же я снова узнаю истинную любовь?!

Я выше среднего роста, хорошо развит, но имею несколько поблекший вид, так что когда я хочу нравиться, то прибегаю к помощи косметики. По осанке, походке, голосу я произвожу впечатление мужчины. Физически я чувствую себя молодым, как юноша в 20 лет. Я люблю театр и вообще искусство. На сцене мое внимание приковывают к себе актрисы; я замечаю и критикую всякое их движение и каждую складку на их платье.

В обществе мужчин я чувствую себя застенчивым, робким, в обществе себе подобных я шаловлив, шутлив; если мужчина мне нравится, я бываю ласковым, как кошка. Если у меня нет любви, то я впадаю в меланхолию, которая, однако, исчезает при первых ласках красивого мужчины. В остальном я отличаюсь легкомыслием и честолюбием. Профессия моя меня не удовлетворяет. Мужские занятия мне несимпатичны. Охотнее всего я читаю романы, хожу в театр и т. д. У меня мягкий, чувствительный нрав, я вспыльчив, обидчив, нервен. От неожиданного стука я весь начинаю трястись и должен употребить усилия, чтобы не закричать».

Эпикриз. Описанный случай принадлежит, несомненно, к приобретенному половому извращению, ибо первоначально половые ощущения и половое влечение были направлены на женский пол. Неврастения развилась здесь на почве мастурбации и вызвала, в свою очередь, ослабление эрекционного центра и относительную импотенцию. Вследствие этого – при вполне сохранившемся половом влечении происходит постепенное охлаждение влечения к женщинам. Приобретенное извращение носило в данном случае характер болезни, так как уже первое соприкосновение с лицом собственного пола образует адекватное раздражение эрекционного центра. Извращение полового чувства имеет очень выраженный характер. Вначале пациент во время полового акта еще чувствует себя в роли мужчины, но затем все более и более развивается стремление к такого рода удовлетворению полового чувства, какое имеет место у прирожденного урнинга.

Эвирация делает пассивную роль и пассивную педерастию приятной для больного. Это накладывает отпечаток на весь его характер, который становится женским. Пациент предпочитает женское общество, чувствует все больше и больше склонность к женским занятиям, начинает даже прибегать к косметике, для того чтобы казаться более привлекательным и иметь «успех».

Приведенные выше положения относительно приобретенного превратного полового влечения и эвирации находят себе интересное подтверждение в следующих этнологических данных.

Уже у Геродота мы находим описание одной странной болезни, которая очень часто встречается у скифов. Болезнь заключалась в том, что мужчины становились женственными по характеру, надевали женские платья, занимались женскими работами и даже в смысле внешности приобретали женские черты.

Для объяснения этого «скифского помешательства» [211]Геродот приводит следующий миф: богиня Венера, разгневавшись на скифов, которые разрушили ее храм в Аскалоне, превратила осквернителей храма и их мужское потомство в женщин.

Гиппократ, не веривший в сверхъестественные болезни, полагал, что здесь непосредственной причиной является импотенция, но происхождение этой последней он объясняет неправильно, думая, что она является следствием распространенного у скифов обычая лечить болезни, возникавшие от продолжительной верховой езды, кровопусканием из вен околоушной области. Гиппократ думал, что эти вены имеют очень большое значение для сохранения половой способности и что надрез их ведет к импотенции. Так как скифы считали импотенцию божьим наказанием и смотрели на нее как на неизлечимую болезнь, то импотенты надевали женское платье и жили как женщины среди женщин.