Силия Ли - Черчилль. Династия на вершине мира

Несмотря на небольшой инсульт, который Уинстон перенес в 1949 году, он был вновь в хорошей форме и способен вести свою партию к всеобщим выборам следующего года, в результате которых лейбористское большинство 1945 года было почти полностью сметено со своих позиций. К октябрю 1951 года он вернулся к власти как законно избранный премьер-министр от консервативного правительства. (В мае 1940 года он стал премьер-министром на основании одобрения Палатой общин, без всеобщих выборов.) Для Уинстона это были шестнадцатые по счету всеобщие выборы, и он чувствовал весь груз своих семидесяти семи лет.

Этой выдающейся личности предстояло пережить последний расцвет. В 1953 году Энтони Иден [535], министр иностранных дел, вынужден был отойти от дел в Палате общин на долгое время по причине слабого здоровья. Уинстон взял на себя обязанности министра иностранных дел, и эта дополнительная работа, казалось, придала ему новых сил. Таким образом, Уинстон оказался на посту министра иностранных дел, когда в марте того года умер Иосиф Сталин. Уинстон воспользовался этой возможностью, чтобы направить в адрес нового советского руководства теплое и дружественное приглашение участвовать в совещании глав государств, и даже коснулся возможности создания Всеевропейской системы безопасности, которая должна была, предположительно, заменить военно-политические союзы, возникшие в период холодной войны. Его речь была, очевидно, непроизвольной: он шокировал ею как членов своей партии, так и американцев. Корейская война зашла в тупик и находилась в преддверии шаткого перемирия; шла в полном разгаре гонка за создание водородной бомбы. Мир не был готов к таким смелым инициативам, предлагаемым Уинстоном. Несколько недель спустя еще один небольшой инсульт вынудил Уинстона взять месяц отпуска, и он провел это время отдыха в Чартвелле. Он не оставлял надежды добиться снижения напряжения между Советским Союзом и Западом, но обстоятельства не благоприятствовали его успеху. Война в Индокитае и холод встреч между американскими и советскими лидерами препятствовали его идее о возможности восстановления мирных отношений между великими державами.

В послевоенный период в конце 40-х и в 50-х годах Уинстон превратился в объект чрезмерного почитания, и в то время потоком выходили книги, полные не в меру восторженных описаний его жизни и деятельности. В Соединенных Штатах этот культ поддерживался Дуайтом Д. Эйзенхауэром, написавшим несколько предисловий к биографиям этого великого деятеля. В 1950-х годах Уинстон быстро приобретал статус величайшего английского деятеля современности, а также одной из величайшей личностей в истории Великобритании (и всего мира). Британское правительство, по воле новой молодой королевы Елизаветы II, предоставило ему к 1953-му году право на государственные похороны. При подготовке к ним за основу были взяты последние грандиозные гражданские государственные похороны Уильяма Глэдстоуна [536].

В 1955 году Уинстону было предоставлено звание пэра с высочайшим титулом герцога; ему был предложен титул герцога Лондонского. Но Уинстон отказался от этого титула, возможно из-за того, что это помешало бы стремлениям его сына Рэндольфа к работе в парламенте. В 1953 году он был введен в звание кавалера ордена Подвязки, и позднее в том же году Уинстон лично помогал в подготовке к коронации Елизаветы II, что было большим событием, способствовавшим поднятию морального духа британцев, которые только что начали оправляться от войны и жесткой послевоенной экономии. В том же триумфальном году Уинстон получил Нобелевскую премию по литературе. Существует слабое, но достойное одобрения предположение, что он бы предпочел Нобелевскую премию мира [537]. На долю Клемми выпала замечательная честь принять от лица Уинстона Нобелевскую премию по литературе (обычно, в случае болезни награждаемого, премию получает посол страны награждаемого в Швеции).

Для человека уже в возрасте 1953 год оказался очень напряженным, учитывая происходящие в том году формальное введение Уинстона в звание кавалера ордена Подвязки и коронацию. 23 июня во время большого ужина на Даунинг-стрит у него случился тяжелый инсульт, и в течение последующих нескольких дней состояние Уинстона значительно ухудшилось, что держалось в тайне. Его отвезли на восстановление сил в Чартвелл, но прогнозы врачей были неутешительными. К тому времени, когда предположения о его состоянии здоровья достигли британской прессы, благодаря газетным сообщениям в Америке, с Уинстоном произошло, как казалось, чудесное выздоровление [538]. Клемми страстно желала, чтобы он оставил службу, пока еще не поздно. Но Уинстон продолжал свое дело, сначала дождавшись выздоровления «партийного лидера в ожидании» – Энтони Идена, перенесшего ряд операций, и далее оставаясь на своем посту в то время, когда королева и принц Филип отправились в свое продолжительное путешествие с посещением стран Содружества. Уинстон быстро уставал и временами бывал в подавленном настроении, но все-таки он смог посетить заседания кабинета министров и партийную конференцию в октябре того года.

На долю семьи Черчиллей выпало в те годы много невзгод. У Дианы случилось нервное расстройство, что еще более усугубило ее отношения с матерью. Рэндольф, успешный журналист, похоже, намеревался причинить неприятность как можно большему количеству людей, а Кларисса полностью порвала с ним всякие отношения после его язвительных нападок на ее мужа в своей книге – Взлет и падение Энтони Идена [539], – в которой он говорил о «плохо спланированном Иденом, несвоевременном и незавершенном вторжении» в Суэцкий канал в 1956 году. Сара рассталась со своим вторым мужем. Клемми сильно страдала от неврита, испытывая острую боль в правой руке и плече.

В 1954 году отмечалось восьмидесятилетие Уинстона. Это было национальное событие исключительной важности – Уинстону было доставлено 3000 поздравительных открыток (одна из них просто адресована «Величайшей личности современности, Лондон») и 900 подарков. Денежный сбор от 30 000 участников Фонда Черчилля составил 259 000 фунтов стерлингов, что пошло на создание Колледжа имени Черчилля в Кембридже (в 1958 году).

Как часть торжественной программы чествования именинника, Клемент Эттли предоставил Уинстону иллюстрированное послание от лица обеих палат парламента, а также портрет, выполненный по особому заказу художником Грэмом Сатерлендом. Это бескомпромиссное изображение пожилого джентльмена, которое Уинстон, как известно, называл незаурядным примером современного искусства, было далеко от того образа, который Уинстон хотел сохранить в памяти людей, и Клемми с большим удовольствием сожгла его в камине. Общественные привилегии, призы и награды лились к Уинстону рекой. Эти празднования способствовали чрезвычайному подъему духа Уинстона и оживлению его сил, однако Мэри Соумс писала в своем дневнике, что ее мать в то время просто падала с ног от усталости.