Силия Ли - Черчилль. Династия на вершине мира

Первые политические баталии в парламенте возникли в феврале 1880 года по поводу законопроекта об ответственности работодателей, по которому либеральное правительство пыталось предложить верному ему рабочему классу определенный охранительный закон, но при этом не слишком обременяя своих сильных сторонников из среды промышленников. Целью этого закона было исправить неравенство между работодателями и рабочими при возникновении несчастных случаев на рабочем месте [73]. Этот спешно составленный закон был испещрен аномалиями. Либералы ожидали от официальной оппозиции аргументов в интересах капиталистического класса против наложения на них новых обязанностей и с изумлением обнаружили, что лорд Рэндольф и другие члены Четвертой партии выступали против этого закона, считая его недостаточно сильным для охраны интересов пострадавших рабочих, и продолжали демонстрировать его непригодность. Рэндольф осыпал либералов насмешками, и несомненно выглядел поборником прав рабочего класса в этом вопросе. Впоследствии в том же году, на момент утверждения парламентом, принятый закон был изменен до неузнаваемости. На работодателей была возложена полная ответственность за условия труда своих работников и за оборудование на их рабочих местах [74].

Любой законодательный акт, представленный на рассмотрение Палатой общин во время той сессии парламента, встречался с аргументами со стороны Четвертой партии, демонстрирующей большую осведомленность и боевой настрой. Их позиции зачастую были более прогрессивными, чем у «левонастроенных» членов либеральной партии, а что касается старого руководства партии тори, то они его полностью игнорировали.

Одним из ведущих деятелей, на которого Четвертая партия произвела глубокое впечатление, был Бенджамин Дизраэли, ставший к тому времени лордом Биконсфилдом [75]. Он лично поддерживал Вульфа и Бэрета в их работе и незадолго до своей смерти в апреле 1881 года предсказал в разговоре с сэром Уильямом Харкортом, членом либеральной партии от Оксфордского округа, что лорд Рэндольф станет значительной политической фигурой в консервативной партии: «Когда они придут к власти, им придется дать ему все, о чем он попросит, и в довольно скором времени им придется получать только то, что он соизволит давать» [76].

Все еще страдающая по поводу остракизма общества из-за конфликта с принцем Уэльским, Дженни испытывала гордость за успехи Рэндольфа. Она, несомненно, надеялась, что это поможет их продвижению в обществе. В письме от 12 июля 1880 года к своей матери, находящейся в Париже, она почти умоляла о помощи, делая сильный упор на нехватку денег, но также убедительно доказывала глубокое понимание характера мужа. Уинстон продолжал быть сущим наказанием.

Моя дорогая мама

Бедняжка Эверест схватила простуду, и мне пришлось дать ей отпуск – она все еще не вернулась. К счастью, я нашла очень хорошую няню с помесячной оплатой, которая смотрит за малышом [Джеком]. Уинстон очень хороший мальчик и справляется с уроками, но с ним ужасно трудно – но довольно о малышах.

Тебе будет приятно узнать, что Р.[эндольф] приобретает все большую известность, и я слышала, что он создал для себя исключительно хорошее положение в Палате общин. В прошлый понедельник он выступал с речью по ирландскому вопросу, которым интересуются сейчас все землевладельцы, и его речь была поистине блестящей – все говорят это, – а Глэдстоун встал со своего места и целый час отвечал на его речь. …Когда это правительство закончит свой срок (что, по словам, случится скоро), я полагаю, что Р. и его давний друг – сэр Генри Драммонд Вульф, должны добиться чего-нибудь существенного.

Я только очень боюсь, как бы это не избаловало Р. – он растеряет тогда половину своих способностей. Я постоянно напоминаю ему об этом. Лондон сейчас – очень веселое место. Я почти не была на балах, просто потому, что не могу позволить себе новых нарядов, и нельзя все время носить одно и то же. Кроме того, меня не приглашают туда, куда бы мне хотелось, а другие балы мне не интересны. На этой неделе у меня выходы каждый вечер, завтра иду в оперу, получила приглашение в ложу… [77]

Я отправлю Уинстона и Джона на месяц в Вентнор [с г-жой Эверест на остров Уайт]. Деньги сейчас для меня такой ненавистный предмет, что лучше не будем говорить о них [78].

Дженни посетила множество дебатов в Палате общин, и за ее обеденным столом зарождались многие планы Четвертой партии. По удивительной иронии судьбы в соседнем с ними доме жил «козел». Вся группа быстро подружилась, и так как Горст и Балфур оба были любителями музыки, Дженни часто сопровождала их на концерты. Балфур и Дженни очень хорошо играли на фортепиано в четыре руки.

Начиная с октября 1880 года Парнелл вместе с организацией, известной как гомруль, начал проводить кампанию в Ирландии под названием «капитан Бойкот». Они советовали жильцам-арендаторам отказаться платить ренту и сопротивляться против выселения, а также нападать на управляющих имениями и хозяйством, которым было поручено управление собственностью землевладельцев, проживающих вне своих имений. Чтобы исправить положение и для поддержания закона и порядка, Глэдстоун предложил ввести земельные реформы наряду с законом о приостановке конституционных гарантий. Целью земельного закона было обеспечение с помощью земельных судов справедливой постоянной арендной платы на срок в пятнадцать лет; арендаторов можно было выселять только за неуплату; те, кто хотел оставить земледелие, могли это сделать путем продажи арендованных участков. С 1 апреля 1881 года заседания Палаты общин были полностью посвящены обсуждению дел в Ирландии. Рэндольф вдохновенно выступал против закона о приостановке конституционных гарантий, защищая «высокие качества» и «многие достоинства» [79]ирландского народа, и осуждал закон, который делал преступным желание многих людей охранять свои дома и семьи. Он вызвал большое волнение в рядах либеральной партии, безжалостно обнажив ограниченный характер этого закона. Несмотря на снижение арендной платы 250 000 арендаторам, было бессмысленно гарантировать сроки аренды для тех, кто не мог платить арендную плату, а для задолжавших в оплате вообще не было никакой помощи. В октябре, вопреки уменьшению напряженности ситуации в Ирландии, Парнелл и лидеры Лиги самоуправления были схвачены и брошены в тюрьму Килмайнхам Гаол [80].

Рэндольф настолько много работал на политическом поприще, что был близок к истощению сил. Вместе с семьей он поселился на несколько месяцев в Бленхеймском дворце, отчасти чтобы вырваться из Лондона на свежий воздух, сэкономить деньги и продолжить политические дискуссии с отцом. Им нравилось иметь возможность кататься верхом и ездить на охоту в графстве Оксфордшир, и доброжелательная от природы и восторженная Дженни делала все возможное, чтобы их пребывание там было приятным. Но враждебность свекрови была непреодолимой преградой. 21 ноября 1881 года Дженни писала своей матери о том, что она все время чувствует себя несчастной в Бленхейме: