Сара Брэдфорд - Жаклин Кеннеди. Американская королева

Из-за болей и стресса Джон злоупотреблял анальгетиками, постоянно прибегал к обезболивающему спрею и новокаину, прописанным доктором Травелл, колол себе кортизон и «волшебное средство» доктора Джекобсона, а втайне принимал и другие лекарства. Обеспокоенная Джеки показала Джекобсону упаковку демерола, найденную у мужа в ванной. Это сильное болеутоляющее, смесь петидина и парацетамола, очень быстро вызывает привыкание. Джекобсон спросил, кто его выписал. Оказалось, Джон за спиной у медиков получил лекарство от одного из спецагентов. Джекобсон пробыл в Вашингтоне еще четыре дня, продолжая лечить Джона и Джеки, после чего вернулся в Нью-Йорк.

31 мая, подлечившись инъекциями Доктора Здоровье, первый президент эпохи реактивных скоростей и первая леди вылетели в Европу на новом самолете, спроектированном знаменитым Реймондом Лоуи. Следом, на борту пассажирского самолета компании Air France, в Париж вылетел доктор Джекобсон: его имя в списках официальной делегации не значилось. Он вез с собой и чемоданчик, полный секретов. Перед самым отлетом Джекобсона вызывали к президенту, поскольку во время перелета из Вашингтона в Нью-Йорк у Кеннеди начались сильные боли в спине, а в субботу вечером его вызвали к Джеки после парадного ужина в Версале. Вся делегация пребывала в превосходном настроении после великолепного приема, устроенного де Голлем. Джеки блистала на приеме и, как сказал Джекобсон, «была невероятно разговорчива по сравнению с обычной ее немногословностью». Затем Джекобсон отправился к президенту, и тот попросил его еще раз зайти наутро.

Именно в этой поездке, как говорил сопровождавший Кеннеди Энджир Биддл Дьюк, Джон вполне осознал, что его жена – настоящая звезда и огромная политическая поддержка. Самому Кеннеди иностранные языки не давались, поэтому он восхищался умением Джеки говорить по-французски, а также ее познаниями в истории страны и природным очарованием, которое пленяло европейцев. Сердца простых парижан тронуло, что предки первой леди – выходцы из Франции и что она год училась в Сорбонне, а высший свет, негативно настроенный к американцам, знал первую леди как прелестную Жаклин Бувье. Среди гостей на парадном ужине в Версале присутствовал ее давний поклонник Поль де Гане, которого специально пригласили по ее просьбе.

Виконтесса Жаклин де Риб, самая элегантная женщина в Париже, организовала для Джеки лучшего парикмахера, чтобы тот занялся прической первой леди. Джеки заранее тщательно продумала свой гардероб, намереваясь сразить французов. По словам Живанши, через Мэри Галлахер она попросила «приготовить для этой особенной поездки полный гардероб, но под строгим секретом… Только в последнюю минуту – за час до отъезда в Версаль – миссис Кеннеди позволила нам сказать, что все ее наряды заказаны у нас». Живанши сшил тогда пальто и платье из розовой шерсти и роскошный вечерний туалет, в котором она появилась на банкете в Версале и при виде которого де Голль произнес: «Вы словно сошли с картин Ватто, мадам». Выбор платья от французского дизайнера можно было оправдать как комплимент французским хозяевам. На самом деле изумительное палево-розовое кружевное платье, в котором Джеки появилась на официальном приеме в Елисейском дворце, по замыслу тоже было французским. Когда пресса опубликовала эскиз платья от Кассини, жена одного высокопоставленного французского чиновника обнаружила, что заказала очень похожее платье из весенней коллекции Пьера Кардена, «настолько похожее, что парижские кутюрье не могли поверить своим глазам», как отметил наблюдательный журнал Women’s Wear Daily. Но время критики отошло в прошлое. Time присвоил Джеки титул «первой леди моды». За сто дней с момента официального вступления Джона в должность Джеки штурмом взяла мир. Продемонстрировала всему свету, что жена американского президента может быть красивой, стильной, умной, элегантной. Джеки заставила Америку гордиться ею, и не в последний раз.

Для молодого американского президента встретиться с великим де Голлем на его территории было все равно что для Даниила попасть в ров со львами. Именно во Франции были особенно сильны антиамериканские настроения: инспирированная ЦРУ операция в бухте Кочинос, направленная против героев-революционеров Фиделя Кастро и Че Гевары, вызвала негодование интеллектуалов и левых, при этом американскому президенту, которого поражение на Кубе выставило слабым и нерешительным, было необходимо сгладить означенное впечатление, поддержав западный альянс перед лицом угрозы со стороны Советов прежде всего в отношении Берлина. Хрущев называл этот город «гноящейся раной». Окруженный коммунистической Восточной Германией, Берлин был разделен на Восточный и Западный; западную часть оккупировали три западные державы – США, Великобритания и Франция, а восточную – СССР. Многие жители бежали из восточного сектора на «капиталистический Запад», и, чтобы положить этому конец, Хрущев пригрозил подписать мирный договор с ГДР и пресечь возможность западной помощи городу. Не исключал он и военное столкновение, даже с применением атомного оружия. Кроме того, важное место он отводил и защите Кубы от вторжения США.

Из британского посольства сэр Пирс Диксон в первый же день визита сообщил министру иностранных дел Эрлу Хьюму:

Визит президента Кеннеди в Париж начался удачно. Его речь по прибытии в аэропорт понравилась французской прессе, хотя на наш вкус он слегка перегнул с лестью. Приезд четы Кеннеди возбудил волну искреннего интереса. Большинство французов вопреки широко распространенной тенденции критиковать Америку и американскую политику не смогли устоять перед обаянием молодого президента и его жены. Пресса много пишет о миссис Кеннеди, особенно о ее студенческих днях.

Визит не принес особых результатов, если говорить о политике, но на личном уровне имел успех. Британский министр Энтони Рамболд докладывал в Министерство иностранных дел: «И в официальных кругах, и в свете быстро стало известно, что миссис Кеннеди покорила генерала де Голля умом, просвещенностью и пониманием мировой политики… Генерал очень строг в суждениях о людях, так что это немалое достижение».

«Во многом благодаря Джеки Кеннеди, – писал политический обозреватель Time, – президент заворожил старого солдата, и тот все время произносил хвалебные тосты и всячески выказывал дружеское расположение». Признавая триумф жены, Джек на пресс-конференции представился журналистам как «лицо, сопровождавшее Жаклин Кеннеди в Париж».

Для Джеки венцом поездки стал незабываемый волшебный вечер в Версале. Сначала банкет в Галери-де-глас, затем балет, некогда впервые представленный для Людовика XV, в отреставрированном дворцовом театре, освещенном горящими факелами, как во времена Людовика. На обратном пути через парки Версаля кортеж остановился у прекрасного иллюминированного фонтана. Джеки и Джон вышли из машины и некоторое время стояли у фонтана, романтично взявшись за руки и словно позабыв, что они не одни.