Уолтер Айзексон - Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная

Он поступил в Цюрихский университет, где изучал медицину и собирался стать психиатром. Его заинтересовал Зигмунд Фрейд, портрет которого Эдуард повесил у себя в спальне, и он пытался практиковать самоанализ. В этот период его письма отцу изобилуют описаниями попыток, часто весьма хитроумных, использовать теории Фрейда для анализа разных сторон жизни человека, включая кино и музыку.

Неудивительно, что больше всего Эдуарда интересовали отношения между отцами и сыновьями. Некоторые его замечания просты и трогательны. По какому-то случаю он написал: “Временами трудно иметь такого значительного отца, потому что себя чувствуешь таким незначительным”. Несколькими месяцами позже его слова становятся тревожнее: “Люди, тратящие время на интеллектуальную работу, производят на свет больных, нервных детей, иногда полных идиотов (например, ты меня)” 25.

Позднее комментарии Эдуарда становятся сложнее. Так, анализируя знаменитую жалобу отца на судьбу, которая наказала его за презрение к авторитетам, когда сделала авторитетом его самого, Эдуард пишет: “С точки зрения психоанализа это означает, что, поскольку ты не желаешь склониться перед своим собственным отцом, а вместо этого сражаешься с ним, ты сам должен стать авторитетом, чтобы занять его место” 26.

Эйнштейн познакомился с Фрейдом, когда приехал в Вену встречать 1927 год. Фрейду тогда было семьдесят, у него был рак горла, и он был глух на одно ухо, но у них состоялся милый разговор, отчасти из-за того, что больше обсуждалась политика, а не их научные интересы. “Эйнштейн в психологии понимает ровно столько, сколько я в физике”, – написал Фрейд одному из друзей” 27.

Никогда Эйнштейн не просил Фрейда встретиться со своим сыном или заняться его лечением. Казалось, идея психоанализа не впечатлила его. “Возможно, не всегда полезно копаться в подсознании, – сказал он однажды. – Движение ног контролируется сотней различных мускулов. Вы думаете, нам будет легче идти, если мы проанализируем наши ноги и будем точно знать предназначение каждого мускула и порядок, в котором они работают?” Известно, что Эйнштейн никогда не высказывал желания испытать психоанализ на себе. “Мне очень хочется оставаться во мраке, не подвергаясь анализу”, – говорил он 28.

Однако со временем он признался Эдуарду, наверное, чтобы подбодрить его, что в работах Фрейда, возможно, есть зерно истины. “Должен признать, что исходя из своего небольшого личного опыта я убедился в справедливости по крайней мере его основных тезисов 29.

Учась в университете, Эдуард влюбился в женщину, которая была старше его. Эта характерная черта, присущая всем членам семьи, могла бы позабавить Фрейда. Конец их отношений был болезненным, и Эдуард впал в депрессию, стал вялым и апатичным. Отец предлагал развлечься с более молодой “игрушкой”. Он же предлагал найти работу. “Отсутствие работы сломило даже такого гения, как Шопенгауэр, – писал он. – Жизнь напоминает езду на велосипеде: чтобы удерживать равновесие, необходимо продолжать двигаться” 30.

Сохранять равновесие Эдуарду не удавалось. Он начал пропускать занятия, не покидал своей комнаты. Казалось, чем серьезнее становились его проблемы, тем больше заботился о нем Эйнштейн и тем сильнее ощущал свою близость с ним. В письмах растревоженному сыну, занятому своими идеями о психологии и пытающемуся сформулировать загадочные афоризмы, чувствуется исполненная боли ласка.

В одном из афоризмов Эдуард провозглашал: “Вне самой жизни жизнь не имеет смысла”.

Эйнштейн вежливо ответил, что он мог бы согласиться с этим высказыванием, “но оно мало что проясняет”. Жизнь сама по себе, продолжал Эйнштейн, бессодержательна. “Те, кто, живя в обществе, получает удовольствие, глядя в глаза другим людям, кто делит с ними их заботы, кто направляет свои усилия на то, что важно именно для них, и счастлив этим, – именно такие люди ведут полнокровную жизнь” 31.

Он знал, о чем говорил: этот призыв можно было отнести и к нему самому. Эйнштейн не был склонен или не имел таланта делить с другими их заботы. Он компенсировал это, сосредотачиваясь на том, что было важно для него. “В Тете есть многое от меня, но в нем это выражено сильнее, – признался Эйнштейн Марич. – Он интересный парень, но ему будет нелегко” 32.

Эйнштейн навестил Эдуарда в октябре 1930 года, пытаясь вместе с Марич притормозить раскручивающуюся спираль психического заболевания. Вместе с Эдуардом они играли на пианино, но это не помогло. Эдуард продолжил свой путь в царство тьмы. Вскоре после отъезда Эйнштейна молодой человек пытался выброситься из окна своей спальни, но мать удержала его.

В ноябре 1930 года все сошлось так, что сложные элементы, составляющие семейную жизнь Эйнштейна, странным образом переплелись. Четырьмя годами раньше не очень чистоплотный русский писатель, которого звали Дмитрий Марьянов, проявив хладнокровие и завидную силу воли, появился у квартиры Эйнштейна и уговорил Эльзу впустить его. Он очаровал Эйнштейна разговорами о русском театре и вскружил голову дочери Эльзы Марго, устроив грандиозный сеанс графологии.

Марго была так болезненно застенчива, что обычно пряталась от незнакомых людей, но Марьянову вскоре удалось вытащить девушку из ее раковины. Их свадьба состоялась через несколько дней после попытки Эдуарда совершить самоубийство. В этот день обезумевшая от горя Марич без приглашения приехала в Берлин, надеясь на помощь бывшего мужа. Марьянов позже описал, как завершилась их брачная церемония. “Когда мы спускались по ступеням, я заметил женщину, стаявшую недалеко от галереи. Я бы не обратил на нее внимания, если бы меня не поразил ее напряженный, жгучий взгляд. “Это Милева”, – прошептала Марго” 33.

Эйнштейн был глубоко потрясен болезнью сына. “Это горе гложет Альберта, – писала Эльза. – Ему трудно с ним совладать” 34.

Однако мало что можно было сделать. На следующее утро после свадьбы Марго они с Эльзой сели на поезд, идущий в Антверпен, откуда должны были отправиться во вторую поездку по Америке. Отъезд был суматошным. Эйнштейн на вокзале в Берлине потерял сначала Эльзу, затем билеты на поезд 35. Наконец все и всё было найдено. Они сели на корабль и отплыли. Начался еще один триумфальный визит в Америку.

Предполагалось, что вторая поездка Эйнштейна в Америку, начавшаяся в декабре 1930 года, будет отличаться от первой. В этот раз не должно было быть безумства толпы и ненужной шумихи. Эйнштейн ехал работать: два месяца он будет научным сотрудником Калифорнийского технологического института. Официальные лица, устраивавшие поездку, были намерены охранять его частную жизнь. Как и друзья в Германии, любую публичность они считали недостойной.