Малала Юсуфзай - Я – Малала

Мониба в ответ лишь пожала плечами.

Мы посетили Белый дворец, осмотрели спальню супруги вали и сад, где на клумбах росли чудесные цветы. К сожалению, мы не увидели кабинета вали, так как он сильно пострадал во время наводнения.

Потом мы гуляли по лесу, где деревья уже начали покрываться листвой, носились по лужайкам, фотографировались, а после, спустившись к реке, принялись брызгать друг в друга водой. Капли сверкали и переливались на солнце. Чуть выше, в скалах, был небольшой водопад, и на время мы утихомирились, прислушиваясь к его шуму. Внезапно Мониба окатила меня целым дождем брызг.

– Прекрати! – рассердилась я. – Я не хочу насквозь промокнуть!

Но Мониба не унималась. Тогда я отошла от нее и присоединилась к двум другим девочкам, которых Мониба терпеть не могла. Она, разумеется, надулась, всячески показывая, что знать меня не желает. Очередная размолвка с Монибой несколько омрачила мне настроение, но, когда мы поднялись на вершину холма, где нас ожидал обед, я опять воспряла духом. Усман Бхай Джан, школьный шофер, как всегда, рассказывал забавные истории, заставляя нас хохотать до слез. Госпожа Мариам взяла с собой своих малышей – грудного сына и двухлетнюю Ханну, которая походила на большую куклу, но в отличие от куклы ни минуты не сидела на месте спокойно.

Но стоило нам приступить к еде, раздались разочарованные возгласы. Дело в том, что, когда сотрудники школы поставили на огонь кастрюли с куриным карри, им показалось, что еды слишком мало и не хватит на такую ораву. Недолго думая, они добавили в кастрюли речной воды. В результате карри получилось таким жидким, что, как сказала одна девочка, «в нем отражалось небо». Это был худший обед на свете.

Как всегда, в конце экскурсии отец попросил нас поделиться впечатлениями этого дня, встав на камень. На этот раз самым сильным впечатлением для большинства девочек оказался ужасный обед. Их выступления привели моего отца в такую растерянность, что он не нашел что сказать.

На следующее утро школьный рабочий принес нам домой молоко, хлеб и яйца. Отец всегда сам открывал дверь, потому что это не женское дело. Рабочий сообщил ему, что владелец магазина передал ему копию какого-то письма.

Отец изменился в лице, прочтя это письмо.

– Снова начинается гнусная пропаганда против нашей школы! – сказал он и прочел письмо вслух.

Дорогие братья-мусульмане!

В нашей стране есть школа, которая называется школа Хушаль. Ее владелец является членом многих негосударственных организаций (негосударственные организации пользуются среди религиозных людей очень скверной репутацией, и потому сообщить о принадлежности человека к одной из таких организаций – верный способ навлечь на него людской гнев). Эта школа является рассадником неверия и непристойности. Хадис, житие Пророка, да пребудет с ним мир, гласит: всякий, кто видит зло, должен пресечь его своей собственной рукой. Если он не в состоянии сделать это, он должен рассказать о творимом зле другим людям, чтобы они положили злу конец. Если же и это невозможно, долг всякого правоверного – дать злу отпор в своем сердце. Между мной и владельцем этой школы никогда не было личной вражды, я лишь напоминаю вам о том, чему учит ислам. Если мы не уничтожим рассадник неверия и непристойности, каковым является эта школа, в Судный день нам придется отвечать перед Богом за наше бездействие. Девочек, которые учатся в этой школе, постоянно вывозят на так называемые пикники. В последний раз они были в Белом дворце. Отправляйтесь туда и спросите у управляющего, какие бесчинства творятся во время этих пикников…

Отец с отвращением отбросил листок.

– Подписи нет, – сказал он. – Письмо, разумеется, анонимное.

Все мы потрясенно молчали.

– Тот, кто сочинил этот пасквиль, прекрасно знает, что люди не поедут в Белый дворец и не будут расспрашивать управляющего, – нарушил тишину отец. – Они просто вообразят себе всякие ужасы.

– Что за наглая ложь! – вздохнула мама. – Ведь девочки не делали ничего плохого!

Отец позвонил моему двоюродному брату Ханджи, чтобы выяснить, насколько широкое распространение получила клеветническая анонимка. Новости оказались неутешительными – копии письма появлялись повсюду, их оставляли во всех магазинах. Правда, большинство владельцев выбрасывали пасквили, не придавая им значения. Перед мечетью был установлен гигантский щит с обвинениями в адрес нашей школы.

Все мои одноклассницы были до крайности напуганы.

– Господин, о нашей школе распространяют дурные слухи, – говорили они моему отцу. – Что скажут наши родители?

Отец собрал всех учениц во внутреннем дворе.

– Чего вы боитесь, девочки? – спросил он. – Разве вы сделали что-то противоречащее исламу? Разве совершали какие-то аморальные поступки? Нет. Вы всего лишь брызгались водой и фотографировались. Так что бояться вам нечего. Пусть приверженцы мауланы Фазлуллы пытаются нас оклеветать. Не обращайте на них внимания! Вы имеете такое же право бегать по траве, дышать свежим воздухом и любоваться красотой природы, как и мальчики.

Отец держался невозмутимо и уверенно, но я чувствовала, что в глубине души он очень обеспокоен. Правда, на родственников большинства школьниц пасквиль не произвел сильного впечатления – лишь один человек забрал из школы свою сестру. Но отец понимал, что на этом проблемы не закончатся. Вскоре после этого мы узнали, что через Мингору пролегает путь Исмаила Хана, человека, в одиночку совершающего марш мира из Дера. Мы решили поприветствовать его на улице. Но когда мы вышли из дома, к нам приблизился какой-то низкорослый человек, возбужденно говоривший по двум мобильным телефонам одновременно.

– Не ходите туда! – предупредил он. – Террорист-смертник устроит там взрыв!

Но мы обещали поприветствовать борца за мир, поэтому другой дорогой дошли до улицы, по которой он проходил, повесили на шею Исмаила Хана гирлянду и быстро вернулись домой.

Всю весну и лето происходили странные вещи. Какие-то неизвестные люди бродили вокруг нашего дома и расспрашивали соседей о нашей семье. Отец считал, что это агенты военной разведки. Их визиты участились после того, как отец и Сват Кауми Джирга провели в нашей школе митинг, направленный против решения армейского руководства организовать в Мингоре ночные патрули.

– Армейские начальники утверждают, что в нашей стране царит мир, – заявил в своем выступлении отец. – Если это так, зачем нам ночные патрули?

Наша школа стала местом проведения конкурса юных художников, в котором участвовали многие дети Мингоры. Спонсором этого конкурса выступил друг моего отца, руководитель негосударственной организации, отстаивающей права женщин. Детские рисунки должны были доказать, что мальчики и девочки обладают равными способностями, и показать всю безосновательность дискриминации женщин. Однажды утром к отцу явились два офицера военной разведки.