Умберто Эко - Сотвори себе врага. И другие тексты по случаю (сборник)
- Название:Сотвори себе врага. И другие тексты по случаю (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ: CORPUS
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-083136-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Умберто Эко - Сотвори себе врага. И другие тексты по случаю (сборник) краткое содержание
Нередко эти тексты носят шутливый или пародийный характер, то есть писал их Эко, желая развлечь как себя самого, так и читателей.
Сотвори себе врага. И другие тексты по случаю (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Имеется, таким образом, сознательная цензура, работающая при помощи шума, – и это происходит в мире телевидения, через постоянное производство политических скандалов и т. д., – и цензура бессознательная, но роковая, та, в которой по соображениям, что сами по себе вполне вески (привлечение рекламы, продаваемость и т. д.), переизбыток информации сливается в шум. Это (и здесь я перехожу от вопросов коммуникации к вопросам этики) породило психологию и этику шума. Кто он, тот идиот, который шагает по улице с айподом в ушах, который и часа не может пробыть в поезде, читая газету или любуясь пейзажем, а должен немедленно извлечь свой сотовый и сначала сказать «я выехал», а потом «я подъезжаю»? Эти люди не могут больше жить вне шума. И поэтому рестораны, достаточно шумные сами по себе из-за движения посетителей, предлагают еще больше шума с помощью двух включенных телевизоров и музыки; а если вы попросите их выключить, на вас посмотрят как на сумасшедших. Столь интенсивная потребность в шуме действует как наркотик и мешает выделить то, что по-настоящему очень важно. «Redi in interiorem hominem» [211] «Ищи внутреннего человека» (лат.) – из трактата Блаженного Августина «Об учителе».
– да, в конечном счете примером для подражания в мире политики и телевидения завтрашнего дня все еще может оказаться Блаженный Августин.
И только в молчании работает единственное и по-настоящему действенное средство передачи информации – молва. Любой народ, даже подавленный самой тиранической цензурой, все-таки в состоянии узнать, что творится в мире, благодаря молве. Редакторам известно, что книги-бестселлеры становятся таковыми не благодаря рекламе или рецензиям, а благодаря тому, что по-французски называется bouche а oreille, по-английски – word of mouth, а мы называем «стоустой молвой»: книги добиваются успеха только благодаря ей. С исчезновением тишины исчезает и возможность уловить эту молву – единственное основополагающее и заслуживающее доверия средство передачи информации.
Вот почему в заключение я хочу сказать, что одна из этических проблем, стоящих перед нами, – как вернуться к молчанию? И одна из семиотических проблем, которой мы могли бы заняться как следует, – изучить функции молчания в разных типах коммуникации. Подойти вплотную к семиотике тишины – это может быть семиотика молчания в умолчаниях, семиотика молчания в театре, семиотика молчания в политике, семиотика молчания в политических дебатах, то есть умение «держать паузу», молчание для нагнетания саспенса, угрожающее молчание, сочувственное молчание, заговорщицкое молчание, молчание в музыке. Смотрите, сколько тем для исследования семиотики молчания. Итак, итальянцы, я призываю вас не к рассуждениям, я призываю вас к молчанию.
[Выступление на конгрессе Итальянской семиотической ассоциации в 2009 г.]
Воображаемые астрономии
Яхотел бы сразу уточнить, что, говоря о воображаемых астрономиях и географиях, я не буду касаться астрологии. Нельзя отрицать: история астрологии постоянно пересекается с историей астрономии, но про те воображаемые астрономии и географии, о которых я намерен рассказать, теперь уже доподлинно известно, что они воображаемые или ошибочные, в то время как даже в наши дни бизнесмены и главы государств обращаются к астрологам за советами. Так что астрология – не наука, точная или ошибочная (а она воистину ошибочная), а религия (или предрассудок – предрассудками мы называем чужие религии) и поэтому не может быть ни подтверждена, ни опровергнута; это вопрос веры, а в вопросы веры лучше никогда не вмешиваться, хотя бы из уважения к верующим.
Воображаемые географии и астрономии, о которых пойдет речь, применялись людьми, со всем тщанием изучавшими небеса и земли, открывавшиеся перед ними. Поэтому нельзя сказать, что они вели себя недобросовестно, даже если они заблуждались. Тем же, кто занимается астрологией сейчас, прекрасно известно, что они обращаются к небесному своду, отличному от того, который современная астрономия исследовала и описала, но продолжают вести себя так, как будто их представление о небесах достоверно. Так что, если учитывать этот заведомый обман, астрологи не возбуждают никакой симпатии. Они не обманываются, они обманывают. Вот и все, что можно здесь сказать.
С детства я бредил атласами. Я представлял себе путешествия и приключения в экзотических землях или ставил себя на место персидского завоевателя, проникающего в степи Средней Азии, чтобы потом выйти к Зондским островам и основать империю, простирающуюся от Экбатаны до Сахалина. Вот, наверно, почему, став взрослым, я решил посетить все те места, чьи названия некогда поразили мое воображение, такие как Самарканд или Тимбукту, крепость Аламо или Амазонку, – и мне остается съездить только в Момпрачен [212] Отсылка к классическому роману итальянской приключенческой литературы «Тигры Момпрачена» (1883–1884) Эмилио Сальгари.
и Касабланку.
Мои отношения с астрономией оказались более сложными – потому что в них всегда присутствовал посредник. В 70–80-е годы ко мне в загородный дом приезжал один друг, чехословацкий беженец, который мастерил телескопы и с террасы изучал ночное небо, подзывая меня всякий раз, как ему удавалось обнаружить что-то интересное. Только я и император Рудольф II Пражский, приходило тогда мне в голову, обладали привилегией предоставлять постоянно кров богемскому астроному. Но потом рухнула Берлинская стена, и мой богемский астроном вернулся в Богемию.
Я нашел утешение в моей коллекции старинных книг, озаглавленной «Семиотическая библиотека – курьезная, лунатическая, магическая и пневматическая», в которую я подбирал лишь книги, рассказывающие о ложных предметах. В этой коллекции присутствуют труды Птолемея, но нет Галилея, так что, если ребенком я мечтал о путешествиях над атласом Де Агостини, то теперь предпочитаю для этого карты, исходящие из Птолемеевой картины мира.

Можно ли считать воображаемой эту карту, представляющую известный в ту пору мир? Необходимо различать три значения слова «воображаемый». Есть астрономии, вообразившие мир, опираясь на чистое умозрение и на мистические откровения, – чтобы говорить не о том, каков есть видимый космос, а о невидимых, спиритуальных токах, его пронизывающих; и есть также астрономии, которые, будучи даже основаны на наблюдениях и опыте, вообразили объяснения, которые сейчас мы полагаем ложными. Достаточно вспомнить объяснение, которое Атанасиус Кирхер в своем «Mundus Subterraneus» [213] «Подземный мир» ( лат. ).
(1665) дает солнечным пятнам: выхлопы пара, испускаемого с поверхности звезды. Наивно, но находчиво. И еще о Кирхере. Вот как в «Turris Babel» [214] «Вавилонская башня» ( лат. ).
применил он законы физики и математики, чтобы доказать невозможность поднять до неба Вавилонскую башню: действительно, преодолев определенную высоту и набрав вес самого земного шара, она заставила бы наклониться на 45 градусов земную ось.
Интервал:
Закладка: