Филип Шенон - Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Коннелли закончил почти трехчасовые показания и собрался уходить. Спектер видел, как недоволен Уоррен – вновь рассердился на педантичную манеру Спектера вести допрос, которая отнимала много времени. И когда вслед за мужем перед комиссией предстала и приняла присягу миссис Коннелли, Уоррен перехватил инициативу:

– Миссис Коннелли, не могли бы вы рассказать нам эту историю, как вы ее восприняли, а мы постараемся побыстрее?

Обещание Уоррена – «постараться побыстрее» – было адресовано Спектеру, и тот это понимал.

Показания Нелли Коннелли оказались столь же душераздирающими. В первые мгновения после выстрелов она, как и ее муж, решила, что он ранен смертельно. «Потом появилось почти незаметное движение, совсем небольшое, но оно подсказало мне, что жизнь еще теплится, и тогда я стала твердить ему: “Все в порядке. Лежи тихо”». Затем миссис Коннелли услышала третий выстрел. «Словно гильзы от картечи просыпались на нас», – рассказывала она. Однако это была не картечь. «Я видела плоть, мозговую ткань или что это, просто человеческую плоть, по всей машине и на нас обоих». Она, как и ее супруг, полагала, что выстрелы раздались сзади, со стороны книжного склада. «Сзади от нас… правее».

Уоррен искал собственные доводы в пользу версии одной пули. Работая в 1920-е и 1930-е годы в офисе окружного прокурора в Оукленде, он участвовал в разбирательстве многих убийств и знал, что пули входят в тело под самыми разными углами и могут пройти сквозь одно тело в другое, поэтому ему казалось вполне вероятным, что пуля, пробив шею Кеннеди, затем попала в Коннелли. Уоррена убедил аргумент, что пуля, ранившая Кеннеди, «прошла только сквозь мягкие ткани» и у нее еще хватило скорости, чтобы ранить человека, сидевшего в лимузине прямо перед президентом.

А утверждение Коннелли, будто в него попала другая пуля, было, как решил Уоррен, ошибочным 13 – ошибка вполне понятная, если учесть потрясение только что раненого человека. «Я не слишком-то полагался на свидетельство Коннелли», – пояснял впоследствии председатель Верховного суда. Его мнение подкрепил другой член комиссии, Джон Макклой, тоже ветеран Первой мировой войны. Макклой участвовал в боевых действиях в Европе и видел, как после ранения пулей или шрапнелью солдаты бывают оглушены, порой еще несколько минут не понимают, что они тяжело или даже смертельно ранены. Макклой рассказывал Уоррену, что знал о двоих раненных пулями солдатах, которые не осознавали своего состояния «некоторое время», а «спустя несколько секунд упали замертво».

Пентагон

март 1964 года

Вновь и вновь Стюарт Поллак, 26-летний адвокат из Министерства юстиции, просматривал кадры: гримаса испуга и боли на лице Ли Харви Освальда, Ли хватается за живот и начинается агония. В марте Поллак, откомандированный в комиссию по расследованию убийства, получил поручение просмотреть фильмы, запечатлевшие инцидент в штаб-квартире полиции в Далласе в воскресенье, 24 ноября, когда Джек Руби вынырнул из толпы фотографов и репортеров и убил Освальда. «Я просмотрел эту сцену тысячу раз, – говорил потом Поллак. – Я поехал в Пентагон, мне выделили помещение, проекторную, и там снова и снова прокручивали для меня этот фильм. Все кадры убийства, отснятые разными телекамерами. Снова и снова, с начала до конца» 1 .

Поллака просили разобраться, не было ли, судя по этим записям, у Руби сообщников в толпе – может быть, полицейский постарался расчистить ему путь и помог подобраться к Освальду. Молодому юристу велели также присмотреться, не выдают ли Освальд и Руби взглядом или жестом свое знакомство, поскольку в Далласе ходили слухи, что эти двое знали друг друга раньше. «Я смотрел, не движется ли кто-то еще, искал приметы. Не выдаст ли кого взгляд? В одиночку ли действовал Руби или ему помогали копы?» – такими вопросами задавался Поллак.

Просмотрев фильм столько раз, он научился различать практически всех персонажей в каждом кадре – и репортеров, и толпившихся вокруг Освальда полицейских. Но ничто из увиденного не указывало на существование заговора, как не указывало и на знакомство Руби и Освальда. «Мы узнали, что узнавать-то было нечего».

Тщательность, с которой были изучены все эпизоды жизни Освальда, включая последние моменты, когда он умирал от руки Джека Руби, произвела на Поллака серьезное впечатление. Если бы Освальд остался жив и предстал перед судом, то, по мнению Поллака, общество убедилось бы в том, что все существенные аспекты личности и биографии убийцы установлены. Но теперь, поскольку Освальд погиб в прямом эфире и лишился возможности явиться в суд, пришлось анализировать даже мельчайшие детали его жизни и смерти, кадр за кадром, миллисекунда за миллисекундой. «Потрясающую работу мы проделали», – говорил впоследствии Поллак.

Кое-кому удавалось извлечь более ценную информацию из новостных роликов и других фильмов, снятых в Далласе. Альфред Голдберг, историк ВВС, отвечал за просмотр нескольких пленок, на которых Освальд был снят во время ночной пресс-конференции в штаб-квартире полиции в Далласе 22 ноября, через несколько часов после убийства президента. Полицейские решили предъявить Освальда журналистам и тем самым доказать, что он не подвергался дурному обращению. Многократно просматривая эти записи, Голдберг обнаружил в толпе репортеров и фотографов человека, которому не следовало там находиться, – Джека Руби, прикинувшегося одним из журналистов. «Он был там, – рассказывал Голдберг, – стоял прямо там, всего в паре метров от Освальда» 2 . Это было ценное открытие: получалось, что Руби имел шанс убить Освальда вечером в пятницу, не дожидаясь воскресенья, и это был довод против того, что кто-то сговорился заткнуть Освальду рот, ведь заговорщики, наверное, предпочли бы умертвить Освальда как можно скорее, прежде чем он разболтает какие-либо секреты.

Голдберг взял на себя более широкий круг обязанностей – собрать все телезаписи из Далласа, на которые попали кадры убийства: фильм, снятый государственным телевидением, и фильм местного филиала гостелевидения в Техасе, а также съемки независимых каналов. Он отыскал пленки общим весом в 700 килограммов и благодаря своим связям в ВВС добился, чтобы их доставили в Вашингтон на военных самолетах.

Поллак был одним из нескольких молодых юристов, которых прикомандировывали к комиссии на время. В офисе комиссии он во второй раз в своей жизни работал в подчинении у председателя Верховного суда. Окончив Стэнфордский университет, а в 1962 году с отличием Гарвардскую школу права, Поллак сразу же получил должность секретаря при Уоррене. Он разделял мнение Сэма Стерна, также бывшего секретаря Уоррена. «Председатель Верховного суда не был высокоинтеллектуальным человеком, он обладал поразительным здравым смыслом и порядочностью», – так отзывался о нем Поллак3. Для Уоррена важнее всего было, чтобы решения Верховного суда отвечали интересам страны, а о юридических тонкостях и прецедентах он не слишком беспокоился. «Он говаривал: “Режьте поперек закона”».