Стив Возняк - Стив Джобс и я: подлинная история Apple

Дистрибьютор выдал нам комплектующие, и мы отправили их на склад компании, выпускавшей платы, в Санта-Кларе. В тот день, когда они были готовы приступать к работе, комплектующие извлекли из кладовой, занесли в отчет и принялись паять. После этого у нас было 30 дней на оплату.

Первая партия наших плат была готова к январю 1976 года. На рынке были комплекты вроде «Альтаира», но не предлагалось ничего подобного тому, что сделали мы. Помню, как ждал их – тогда я был счастливейшим человеком на свете. На самом деле я никогда не думал, что мы заработаем денег на Apple. Единственное, что приходило в голову: ух ты, я открыл, на что способен микропроцессор, и теперь ему есть столько применений, столько возможностей! Я был уверен, что обеспечил себя инструментом вычислений до конца своей жизни.

Я думал о потенциале Apple I и чуть не рехнулся. Скажем, я очень интересовался видеоиграми. И вот оказывается, что на моем маленьком компьютере можно еще и в игры играть. Я воображал, как однажды текстовые редакторы заменят печатные машинки. Я быстро печатал и понимал, что нам было еще далеко до замены печатных машинок компьютерами, но живо мог себе это представить. Я воображал, как компьютер будет помогать мне в инженерной работе в HP. У меня просто дух захватывало. О чем бы я ни задумывался, обязательно оказывалось, что компьютер может тут быть серьезным подспорьем. Я видел это совершенно ясно. И только об этом мог тогда думать.

Когда платы были готовы, мы подрядили друга Стива, Дэна Котке, и сестру Стива Пэтти вставлять чипы в разъемы, по 1 доллару за плату. Стив приносил нам с производства по 10–20 собранных плат за раз. И вот мы сидели за верстаком в гараже родителей Стива на Крист-авеню, и я подключал каждую собранную плату к телевизору и клавиатуре и проверял, работает ли она.

Если все было в порядке, то я засовывал ее в коробку. Если нет, то выяснял, что за провод не попал в разъем или что за контур замкнулся. Нерабочие платы я чинил и опять-таки складывал в коробку. Как только у нас набирались дюжина-две плат, Стив отвозил их в магазин Пола Террелла и получал деньги.

Это, конечно, не были готовые компьютеры в том смысле, в каком их понимают сегодня. Полу Терреллу приходилось подключать к ним мониторы, клавиатуры, трансформаторы и даже вставлять в корпуса. Не уверен, что именно на это он рассчитывал. Кажется, со слов Стива Джобса он решил, что получит совершенно готовые компьютеры.

Тогда у нас был недостаточный объем производства, чтобы работать с пластмассовыми корпусами. Поэтому Пол поставлял компьютеры в деревянных корпусах, часто из полинезийского дерева коа. Это было стильно.

Нам нужно было определиться с розничной ценой на наши платы. Ведь не только Полу мы собирались их поставлять.

Мы решили установить цену в 666,66 долларов за плату. Эту цену придумал я, любитель повторяющихся цифр. (В сущности, речь шла о 500 долларах плюс 30 % маржи.)

И знаете что? Никто из нас и не подумал, что это число может ассоциироваться с сатанизмом, пока Стиву не стали приходить письма об этом. Что-что? Число Зверя? Честно, у меня и мысли такой не было. Я не видел фильма «Изгоняющий дьявола». И Apple I совсем не казался мне зверем.

В конечном счете написание интерпретатора для «Бейсика» оказалось самым долгим и самым сложным моим проектом для Apple.

Тогда я лишь хмыкал при мысли о «Бейсике». По сравнению с «Фортраном» это был слабый, легковесный язык. Мне казалось, что никто не станет писать на нем изощренные программы, какими пользуются инженеры и ученые. Я видел, к чему все идет. В той книге, о которой я уже говорил, «Компьютерные игры на “Бейсике” для чайников», упоминалось, что можно просто вбить текст программы и получить готовую игру.

Я писал интерпретатор «Бейсика» для Apple I, основанного на процессоре MOS 6502. Я прикинул, что если напишу этот язык действительно быстро – если буду работать над ним днем и ночью и получу что-то работоспособное, – тогда я могу стать почти что знаменитостью. Люди станут говорить, что Стив Возняк написал первый «Бейсик» для 6502, как Билл Гейтс – для «Альтаира». Писать исходный код весьма увлекательно.

Я никогда по-настоящему не изучал разработку языков программирования. Когда я только начинал обучение в колледже, Аллен Баум копировал учебники в MIT, где он учился, и отправлял их мне. Так я кое-что узнал.

Я понял, что у языков программирования есть грамматическая структура, как у любого языка, и выяснил, как они устроены.

Я не знал, что интерпретаторы «Бейсика» для разных компьютеров, например для DEC и для HP, различались практически во всем. Я-то думал, что они все одинаковые и что разработка Билла Гейтса ничем не отличалась от других.

Так что я стянул на работе пару руководств по «Бейсику» для HP и изучил их. Я стал записывать на бумаге синтаксическую таблицу – грамматику компьютерного языка. Она определяет, какие команды может ввести программист.

Например, если бы в нашем языке была синтаксическая таблица, она бы объясняла, что личные местоимения вроде «он» или «она» – это примерно то же самое, что существительные, и обычно они становятся подлежащими в предложениях вроде: «Он бросил мяч». В этой таблице перечислялись бы все возможные глаголы, в том числе «бросил». И в ней были бы названы все возможные объекты, к которым они применяются, – вроде «мяча». В нашем языке миллионы вариантов для подлежащих, глаголов и объектов, но в языке типа «Бейсика» их число можно ограничить.

Нужны были правила. Допустим, вы написали часть уравнения:

5 + 3 × 7. Если написать ее без скобок, математик поймет, что сначала нужно умножить, а потом сложить. Так что на самом деле речь идет о 5 + 21. Вот это правило – какое действие выполнять первым – и есть пример того, что определяется в синтаксической таблице.

Я ничего не знал о том, как другие писали свои языки программирования. Но мне казалось очевидным, что нужен «стек» для «существительных», где хранились бы числа, стек для «глаголов» (в том числе действий вроде сложения и умножения) и набор приоритетов для каждого глагола.

Основу своего «Бейсика» я написал примерно за четыре месяца. В итоге я исключил возможность вводить десятичные дроби (это также называют вычислениями с плавающей точкой) и использовал только целые числа. Кажется, это сэкономило мне около месяца времени. Я решил, что для игр и компьютерных симуляций – двух главных областей применения моего «Бейсика» – хватит и целых чисел.

Многие важнейшие в моей жизни программы, в том числе те, что я использовал в Колорадо, оперировали лишь целыми числами. Так что я запрограммировал свой «Бейсик» на работу лишь с числами от –32 768 до +32 787.

Я записал всю программу на бумаге – слева машинные коды, справа эквивалент в шестнадцатеричной системе счисления. Все это пришлось делать от руки, я не мог использовать программу для компоновки, как обычно. Точно так же мне пришлось писать небольшую программу для монитора.