Энтони Гилмор - Озеро света

Было что-то зловещее в странной тишине, нависшей над ними. Одна была странной конструкции – квадратная, высокая коробка из оцинкованного железа без дощечек. Другая, очевидно, была жилым помещением. Фил осторожно подкрался к последней. Затем, держа винтовку наготове, он толкнул дверь и направил луч света, пронзивший темноту внутри.

Там никого не было. Он увидел только две койки, стол, стул, ведро с водой и кое-какие кухонные принадлежности. Он прокрался к другому зданию.

Подойдя поближе, Фил обнаружил, что поверх него был наброшен брезент коричневого цвета, служивший подходящим камуфляжем в дневное время. Это место было высотой около двадцати футов. Он обошел металлические стены и обнаружил шаткую дверь. Снова держа пистолет наготове, он распахнул ее. Луч его фонарика пронзил черноту – и он ахнул при виде того, что предстало взору.

Там, внутри, была длинная, похожая на пулю металлическая трубка, заостренный конец которой находился в самом верхнем положении, а дно, плоское, было обращено к земле. Она лежала в деревянной подставке и была наклонена к полу. В нижней части были отверстия двух форм – ракетные трубы и распадающиеся проекторы. Это был еще один бурильщик.

Фил застыл от удивления перед этой совершенно неожиданной машиной. Его можно было бы легко одолеть, если бы владелец был в здании, потому что он забыл обо всем, кроме того, на что смотрел. Он медленно обошел бурильную установку, обнаружил длинную узкую дверь, слегка приоткрытую, и вошел внутрь.

У этого сверла, как и у Гиннесса, был двойной корпус и почти те же инструменты, хотя вся работа была проще и грубее. Небольшая приборная панель содержала индикаторы наклона, температуры, глубины и чистоты воздуха, а узкие трубки вели к воздушным выпрямителям. Но что привлекло внимание Холмса, так это провода, идущие от магнето к смесительным камерам дезинтеграционных трубок.

– Дураки! – воскликнул он. – Они не знали, как подключить эту штуку! Или же, – добавил он через мгновение, – не удосужились это сделать.

Он заметил, что внутри снаряда не было гироскопа: хотя, по его мнению, он и не понадобится, поскольку машина, будучи длинной и узкой, не могла менять киль, находясь на земле. Тут ему кое-что вспомнилось. Выйдя наружу, он прикинул угол, под которым сверло коснулось бы земляного пола. Двадцать градусов.

– И указывает на юго-запад! – воскликнул он вслух. – Этот бурильщик был бы близок к тому, чтобы встретиться с профессором, в четырех милях под нашим лагерем!

Он сразу понял, что будет делать. Сначала он вернулся в другую хижину, взял ведро с водой, которое заметил, и вынес его туда, где лежал распростертый мексиканец. Он промыл лицо мужчины и все еще слегка кровоточащую пулевую рану в плече.

Вскоре раненый пришел в себя. Его глаза открылись, и он уставился в стальную маску лица, на которой два ровных черных глаза впились в него. Он помнил это лицо – помнил слишком хорошо. Он задрожал, съежился.

– Нет! – выдохнул он, как будто увидел привидение. – Нет—нет!

– Да, я тот самый человек, – сказал ему Холмс твердо и угрожающе. – Тот самый, на которого ты пытался устроить засаду. – Он помолчал мгновение, затем спросил, – ты хочешь жить?

Это был простой вопрос, пугающий своей простотой.

– Потому что, если ты не ответишь на мои вопросы, я оставлю тебя лежать здесь, – холодно продолжил Фил. – И это, вероятно, означало бы твою смерть. Если ты ответишь, я тебе помогу, чтобы у тебя был шанс.

Мексиканец энергично закивал.

– Я скажу, – сказал он.

– Хорошо, – сказал Фил. – Тогда скажи мне, кто построил эту машину?

– Сеньор Куэйд. Сеньор Джеймс Куэйд.

"Куэйд!" Фил уже слышал это имя раньше.

– Конечно! – сказал он. – Старый партнер Гиннесса!

– Я не знаю, – ответил мексиканец. – Он нанял меня за большие деньги. Он купил все для машины, и мы собрали ее вместе. Но он не мог заставить ее работать – это занимало слишком много времени. Мы увидели, услышали, что старик собрался спуститься сегодня ночью, и…

Рассказчик остановился.

– И поэтому он послал меня за вами.

– А сам похитил старика и его дочь и загнал их под землю в их собственном буровом станке, – добавил Холмс, и собеседник кивнул.

– Но я только хотел связать тебя! – выпалил он, слабо жестикулируя. – Я не думал стрелять! Нет, нет…

– Ладно, забудь об этом, – прервал его Фил. – А теперь скажи мне, что Куэйд собирается там делать.

– Я не знаю, сеньор, – последовал неуверенный ответ, – но....

– Но что? – дернулся молодой человек.

Раненый мексиканец неохотно продолжил:

– Сеньор Куэйд, он, я думаю, ему не нравится этот старик. Я думаю, он оставит их с девушкой внизу. Потом он вернется и скажет, что они погибли.

Фил мрачно кивнул.

– Я понимаю, – сказал он, озвучивая свои мысли. – Тогда он сказал бы, что он и профессор Гиннесс по-прежнему партнеры, и радиевая руда будет принадлежать ему. Очень мило. Очень мило....

Он вернулся к активным действиям и, не говоря больше ни слова, взвалил мексиканца себе на спину и понес в хижину. Там он промыл рану, наложил тугую повязку и привязал мужчину к одной из коек. Он привязал его таким образом, чтобы тот мог дотянуться до еды и воды, которые поставил рядом с койкой.

– Ты бросаешь меня? – спросил мексиканец.

– Да, – сказал Фил и направился к двери.

– Но что ты собираешься делать?

Фил мрачно улыбнулся и бросил ответ через плечо.

– Я? Я собираюсь починить проводку на тех дезинтеграторах в буровом станке твоего друга Куэйда. Тогда я спущусь за ним. – Он остановился и повернулся, прежде чем закрыть дверь. – И если я не вернусь , что ж, это будет слишком плохо для тебя!

И вот, немного позже, снова тихую пустынную ночь разорвал яростный рев звука. На этот раз он донесся из узкого каньона. Крутые склоны отбрасывали рев назад и обратно, и эхо разрасталось до сотрясающего землю взрыва звука. Продолговатая хижина, из которой он доносился, покачнулась и чуть не упала; затем, когда шум начал стихать, она покачнулась на фундаменте и наполовину сползла в неровную дыру, просверленную внутри.

Спуск был кошмаром, который Холмс никогда не забудет. Машина Куэйда была намного грубее и менее эффективна, чем сфера, спроектированная Дэвидом Гиннессом. Ее защитная изоляция оказалась совершенно недостаточной, и по мере того, как бурильщик копал, жара быстро становилась невыносимой. Фил почувствовал слабость, ему стало душно, и по его телу потекли струйки пота. И спуск также был ухабистым и неровным. Часто он был вынужден останавливать управление и работать над механизмом дезинтеграторов, когда они давали сбои и грозили остановиться. Но, несмотря ни на что, стрелка глубиномера постепенно перевалила за три тысячи, и за четыре, и за пять....