Франк Якоб - Русско-японская война и ее влияние на ход истории в XX веке

Несмотря на широкий интерес общества и правительства к Русско-японской войне, спустя десятилетие начнется другая война, которая заслонит собой все: Первая мировая [10] Для Японии Русско-японская война осталась важным событием, и о ней регулярно вспоминали, особенно в 1930-е годы, как о предмете национальной гордости. См. Различные документы о выставках в Японии: Т. 1/23. Выставка, приуроченная к 30-летию победы в Русско-японской войне, мемориал в Юсюкане в Ясукуни, 27 января 1935 года. Дипломатические архивы Министерства иностранных дел, В04012288800; Различные документы о выставках в Японии: Т. 1/13. Выставка, приуроченная к 30-летию победы в Русско-японской войне при поддержке Ёмиури Симбуна, 15 мая 1935 года. Дипломатические архивы Министерства иностранных дел, В04012287800. . Эта «эпохальная катастрофа» [Kennan 1979: 3] затмила события, происходившие во время войны в Восточной Азии – войны, которая велась «культурно разными» державами, а потому не осталась в коллективной памяти Европы [Kowner 2007а: 3; Kusber 1994: 220]. Эта война превратилась в далекий «небольшой эпизод» [Cohen 2010: 388] мировой истории, и такая отдаленность стерла память о ней. В Японии же Русско-японская война остается важной частью национальной истории: регулярно публикуется множество исследований [11] См. [Higashi 2008; Numata 2004; Tsuchiya 2012; Yomiura 2005]. Кроме указанных новых публикаций, которые появляются редко, существуют отличные более ранние исследования. См., например, [Shimomura 1966]. об этой войне и ее отдельных аспектах [12] См. [Hoga 2015; Matsuo 2015; Muraoka 2014] – вот только несколько примеров. . Напротив, редкими остаются публикации на западных языках [13] См. [Shimazu 2009] – один из лучших примеров. Также см. исследование [Warner, Warner 2004], остающееся одним из лучших на сегодняшний день. Для краткого введения в тему также подходит [Jukes 2002]. . Значение войны для некоторых стран, в частности для Германии, исследовано недостаточно [14] Кусбер и Зелигман [Kusber 1994: 217; Seligmann 2007: 109–123] стремились описать значение для Германии Русско-японской войны, однако отдельной монографии на эту тему не было. В работе [Ito 2014] приведен анализ позиции и дипломатии Бюлова во время войны, однако это лишь первая попытка подчеркнуть влияние Русско-японской войны на Германию. , и ситуация не изменилась даже после столетней годовщины ее окончания, вызвавшей «новую волну исследований Русско-японской войны» [Steinberg 2008: 1]. На различных международных конференциях подчеркивалась значимость Русско-японской войны для мировой истории [Howland 2011: 53; Kato 2007: 95–96], а авторы многочисленных публикаций пытались обратить внимание на необходимость международного подхода ко многим нерешенным вопросам, касающимся этого конфликта [15] См. [Yomiuri 2005; Gunjishi Gakkai 2004–2005; Nakanishi, Naraoka 2005; Yokote 2005]. По случаю столетия окончания войны несколько томов были также изданы на европейских языках. См. [Kreiner 2005а; Sprotte et al. 2007; Inaba, Saaler 2005; Steinberg 20056; Kowner 20076]. . Русско-японская война была первой «войной технологий» в XX веке и поэтому позволяла осознать глубину перемен, которые повлечет за собой новый способ ведения войны. Она состояла из крупных сражений, и, как утверждал Тадаёси Сакураи, «осада Порт-Артура одно из самых кровопролитных дел в истории войн вообще» [Сакураи 1909:42]. Его капитуляция «составит эпоху во всемирной истории. Но надо помнить, что такой результат был достигнут потоками крови», так как «выросли горы из японских тел и потекли реки их крови!» [Сакураи 1909: 38]. Эти образы являлись предвестниками будущих крупных сражений и позиционной войны в Первую мировую войну [Hitsman, Morton 1970: 83] [16] Также это справедливо для ранений, полученных при обстрелах артиллерией, и пулевых ранений. См. [Suzuki 1905: 1127–1128]. . Представленные ниже военные потери японской стороны демонстрируют возросшее число ранений и смертей:

Потери японской стороны:

Убитые в бою 47 387

Умершие от ран 11 500

Раненые, но выздоровевшие 161 925

Итого убитых и раненых 220 812 [17] Данные из [Japanese Losses 1906].

То, что в политическом отношении напоминало классическую кабинетную войну, уже позволяло представить резню, в которой погрязнет Европа десятилетие спустя [Hildebrand 2005: 34]. На поле бое воцарилось новое оружие, не оставившее места героизму атак кавалерии с саблей наголо [Towle 19806: 25]. Теперь победу стали определять «бездымный порох, пулеметы, полевая артиллерия для стрельбы с закрытых позиций» [Hitsmann 1970: 82].

Сакураи описывает новые смертоносные технологии в ужасающих подробностях:

Кроме того, мы нашли несколько брошенных подбитых пулеметов, которые были предметом нашей искренней ненависти. Широкая металлическая пластина служит щитом, за которым можно прицелиться и спустить курок, двигая пулемет то вверх, то вниз, то влево, то вправо. Из него также можно стрелять градом пуль, как будто поливаешь дорожку из шланга. Можно покрывать малые и больше территории, стрелять ближе или дальше по желанию стрелка. <���…>

Русские пользовались им очень умело. Они подпускали наших солдат на дистанцию 4–5 саженей и в ту минуту, когда мы уже готовы были кричать громкое «банзай», они вдруг пускали в ход это ненавистное орудие, которое сметало целые ряды, нагромождая груды трупов [Сакураи 1909: 141–142; Sakurai 1907:41].

После таких сцен японцы находили солдат, имевших на теле более 70 ран [Сакураи 1909: 142]. Люди, внимательно наблюдавшие за происходившими событиями, уже понимали, что приемы ведения войны изменились навсегда. Сражения превратились в настоящие кампании, например Мукденское сражение, в котором участвовало 600 000 человек и которое длилось 18 дней. Даже если сторонники войны придерживались мнения, что сражения несут в себе справедливость и героизм, бесчисленные тела неизвестных солдат, остававшиеся на полях сражений, могли бы их переубедить.

Когда Ковнер утверждает, что «изучение влияния войн кажется не более чем интеллектуальным упражнением» [Kowner 2007а: 4], он хочет подчеркнуть, что предметом большинства исследований ведения войн являются сражения, тактика и вооружение, а не влияние войны как таковое. Однако также он объясняет, что Русско-японская война с ее многочисленными последствиями заслуживает детального изучения, поскольку она изменила историю не только Японии и Азии, но и России, Франции, Великобритании, США и Германии [Kowner 2007а: 5]. Эти «глобальные последствия», как их называет Томас Г. Отте [Otte 2007: 91], представляют большой интерес, и их необходимо учитывать при определении значения Русско-японской войны.

В исторических исследованиях подчеркивается, что эта война является водоразделом в истории Японии, даже, согласно Питеру Дуусу, «отправной точкой» японского империализма [18] См. [Edstrom 1989: 8–9; Iriye 1989: 768; Otte 2007; Duus 2007; Duus 1983: 154]. Схожую с Дуусом оценку дал Накаяма Дзиити. См. [Nakayama 1957]. См. также [Kowner 2007 г: 43]. . Для Японии победа в войне означала обретение влияния в Восточной Азии, в то время как для России единственной ее целью было поддержание образа великой державы. Успешная модернизация Японии в течение нескольких предшествующих десятилетий должна была увенчаться экспансией за рубеж. Восстановив государственный суверенитет в 1894 году, японский император стремился вернуть для Японии статус великой державы, а также создать буферную зону в Корее [Howland 2011: 54; Kowner 2001: 19; Lensen 1962: 337]. Мэри Вилгус отметила иронию положения Японии в Восточной Азии, написав следующее: «Об отношении к войнам в мире красноречиво говорит тот факт, что длившаяся менее года победоносная война сделала для Японии то, чего не смогли сделать четверть века успешной мирной жизни, – подняла ее до положения признанной мировой державы» [Wolff 2008а: 440]. Япония победила в войне и утвердилась в статусе мировой державы, сопоставимой в военном отношении с западными. Однако ее солдаты все еще казались странными и экзотичными, а европейские наблюдатели за 18 месяцев войны в Маньчжурии создали и распространили «некоторые наиболее устойчивые мифы о Японии и представления о ней» [Lone 1998: 7].