Рэйчел Свейби - 52 упрямые женщины. Ученые, которые изменили мир

Супруги Кори решили, что наилучшие возможности для них откроются за рубежом. Карлу предложили место в Буффало (штат Нью-Йорк) в исследовательском центре, занимающемся злокачественными опухолями. Герти оставалась в детской больнице в Вене, где с головой ушла в изучение врожденной недостаточности щитовидной железы, пока Карл не сообщил, что добился для нее места ассистента патологоанатома в исследовательском центре в Буффало. Через шесть месяцев после переезда мужа она последовала за ним в Соединенные Штаты.

В Буффало они боролись с администрацией за право работать самостоятельно. Если директор вписывал себя в число авторов их статей, которые даже не прочитал, супруги Кори вычеркивали его и лишь затем подавали рукопись на публикацию. Когда директор начал продвигать свою теорию, согласно которой рак вызывается паразитами, Герти отказалась ему подпевать, за что едва не была уволена. Директор заявил, что она сохранит место в научном центре только при условии, что будет заниматься исключительно своими обязанностями и прекратит сотрудничество с Карлом. Естественно, они нарушали требование, заглядывая в микроскопы друг друга и обсуждая результаты.

Скоро все утряслось, и супруги глубоко погрузились в совместное исследование гликогена. За девять лет они опубликовали пятьдесят статей и описали в общих чертах структуру цикла Кори.

Когда настала пора двигаться дальше, Карл оказался нарасхват: Корнеллский университет, Университет Торонто, Медицинская школа Университета Рочестера. Проблемы возникли с Герти. Ее оскорбляло, что университеты обхаживают Карла, но она опасалась, что, требуя место и для себя, топит его карьеру. Организации не понимали, что лучшие свои работы Кори сделали вместе. Разумеется, проблемы с трудоустройством Герти – проявление сексизма, но сыграла свою роль и борьба с кумовством, не одобряющая наем супругов. Во время Великой депрессии, когда множество американцев остались без работы, трудоустройство двух членов семьи в одном учреждении считалось несправедливым.

Медицинская школа Университета Вашингтона в Сент-Луисе нашла лазейку, удовлетворившую даже Герти: это было подразделение частного, а не государственного учебного заведения. Карла пригласили на должность профессора-исследователя, а Герти стала научным сотрудником. Несмотря на разницу в формальных должностях, Кори всегда действовали как равные.

В рабочее время они постоянно обсуждали друг с другом свои проекты, но и за пределами лаборатории были почти всегда вместе. На досуге катались на коньках и плавали, устраивали вечеринки и старались удержаться от разговоров о текущих экспериментах в свободное от работы время, которого было не так уж много. В университете часовой обеденный перерыв стал временем историй от супругов Кори, развлекавших коллег разговорами о страстях и о том, куда они заводят человека. Предмет мог быть любым – от вина до отчетов о результатах исследований и развлекательного чтива.

Когда обеденный час заканчивался, команда возвращалась к работе и продолжала ее с прежней скоростью. В 1936 г. Кори узнали, как тело расщепляет гликоген с образованием сахара. Конец 1930-х гг. был посвящен выявлению новых ферментов и их предназначения. Когда Кори нашли фосфорилазу, ученым впервые в истории удалось настолько глубоко заглянуть в материю, чтобы увидеть углеводный обмен на молекулярном уровне.

Гликоген в пробирке способствовал дальнейшим успехам четы Кори, а также более широкого круга исследователей. Карл устроил настоящее шоу, синтезировав молекулу на глазах участников конференции и пустив пробирку по кругу, чтобы все могли полюбоваться.

Внешнее давление наконец привело к повышению официального статуса Герти в университете. Приглашение из Гарварда и Института Рокфеллера на профессорские должности для обоих супругов было отвергнуто лишь после того, как Университет Вашингтона сделал встречное предложение повысить Герти.

По словам научного журналиста Шэрон Берч Макгрейн, «в конце 1940-х и начале 1950-х годов лаборатория за короткий срок совершила так много открытий, что Карл немного заволновался» [20] Sharon Bertsch McGrayne, Nobel Prize Women in Science: Their Lives, Struggles, and Momentous Discoveries . 2nd ed. Washington, DC: National Academies Press, 2001. . Однако многочисленные достижения четы Кори объяснялись не счастливым случаем, а упорным трудом. Герти ежедневно пропадала в лаборатории.

Герти узнала, что они с Карлом удостоились Нобелевской премии «за открытие каталитического превращения гликогена» [21] “Gerty Cori – Facts,” Nobel Prize, http://www.nobelprize.org/nobel_prizes/medicine/laureates/1947/cori-gt-facts.html , accessed August 20, 2014. в 1947 г., в тот же год, когда у нее диагностировали редкую форму анемии, которая убьет женщину через десять лет. Кори пробовали все средства, чтобы ее спасти. Они объездили весь мир, пытаясь найти средство поправить здоровье Герти.

Герти не распространялась о своем заболевании, но люди замечали его проявления в повседневных делах. В лаборатории поставили койку, чтобы она могла отдыхать; переливания крови обессиливали ее, и она чаще бывала в удрученном настроении. Во время очередного срыва, вызванного болезнью, Герти уволила сиделок, которых Карл нанял ей в помощь. Хотя она больше не могла быть той Герти, что мчалась через вестибюль, чтобы что-то обсудить, или подпрыгивала от восторга, совершив открытие, она продолжала работать со свойственным ей пылом. Когда у Герти уже не было сил перейти из одного помещения лаборатории в другое, Карл переносил ее на руках, и они работали вместе до самого конца.

Хелен Тауссиг изучала человеческое сердце, но не могла услышать, как оно бьется. Всем знакомый звук – «тук-тук, тук-тук» – она стала слышать совсем слабо, когда ей было около тридцати. В качестве временной меры Тауссиг дополнила стетоскоп усилителем, но по мере дальнейшего ухудшения слуха начала прощупывать сердечный ритм, вместо того чтобы его прослушивать. Она читала его как морзянку, выявляя аномалии. Оценивала данные кардиограммы, показатели кровяного давления и составляла из отдельных показателей цельную картину, подводящую к вероятному диагнозу. Она называла этот процесс «кроссвордом» [22] Цит. по: Jody Bart, Women Succeeding in the Sciences: Theories and Practices Across Disciplines . West Lafayette, IN: Purdue Research Foundation, 2000. .

Тауссиг – основоположница детской кардиологии. В 1930-е гг. эта область медицины считалась тупиковой. До появления операций на открытом сердце врачи диагностировали сердечные нарушения, но не могли сделать ничего существенного для их лечения. Больные дети обычно умирали. Тогда вскрытие вписывало в «кроссворд» последнее слово.

Без ясного понимания, к чему это приведет, Тауссиг собирала данные о состоянии здоровья своих пациентов, чтобы сформулировать диагноз. Сбор данных не решал проблемы нарушений сердечной деятельности, которые она наблюдала у больных, но после десяти с лишним лет наблюдений и тестов Тауссиг создала самый полный каталог врожденных пороков сердца и их индикаторов.