Гровер Ферр - «Красная империя зла». Запад против Сталина

Выводы, вызывающие сомнения в обвинениях против Сталина или намекающие на его «хорошесть» или меньшую «злобность», противоречат основной парадигме и называются «сталинистскими». Любое объективное исследование ныне доступных свидетельств должно называться «сталинистским» просто потому, что оно приведет к выводам, политически не приемлемым для антикоммунистических приверженцев и тех, кто находится в плену «антисталинской парадигмы».

Я бы хотел убедить моего читателя, что к своим выводам я пришел, основываясь на доказательствах, их анализе и ни на чем другом, включая политические убеждения. Я не ставлю своей целью осудить или «обвинить» Снайдера или «защитить» Сталина, советское руководство или прокоммунистические силы. В особенности я бы хотел заверить читателя, что я готов согласиться с обвинениями Снайдера в совершении преступлений Сталиным и другими, но только тогда, когда мне приведут полученные путем научных исследований (как и все достоверные свидетельства) доказательства, подтверждающие обвинения.

Прежде чем продолжить исследование определенных доказательств, нам следует задаться вопросом, что такое доказательство. Например, «документы» являются материальными объектами, в нашем случае – написанными на бумаге, «доказательство» же это нечто относительное. В данном исследовании мы рассмотрим обвинения Снайдера, представленные в его книге «Кровавые земли» , в преступной и злодейской деятельности Сталина, советского руководства и прокоммунистических сил.

«Абсолютных» доказательств не существует. Любое доказательство можно подделать. Любое утверждение, будь то признание вины, отрицание вины, обвинение в пытке кого-либо, заявление, что никто никого не удерживал, может быть правдой или ложью, попыткой установить правду, как ее помнит рассказчик (или писатель), или утвердить ложь. Документы могут быть подделаны, как это часто происходило в советской истории. Подложные документы отправлялись в архивы, с тем чтобы потом быть «найденными». Или заявлялось, что тот или иной документ нашли в архиве, хотя это было не так. Фотографии также можно подделать. Свидетели могут лгать, и их свидетельства так часто оказываются ложными, что такие доказательства находятся в разряде наименее надежных. В принципе, не может быть таких доказательств, как «неоспоримые улики», – настолько истинных и сильных, что их нельзя отрицать.

Определение, поиск, сбор, изучение и интерпретация доказательств – это навыки, которым может научиться любой. Дисциплина объективности – это самый сложный и редкий навык в историческом исследовании. Чтобы сделать выводы, основанные на правде – утверждениях, которые были бы больше похожи на правду, чем другие заявления об определенном историческом событии, – исследователь должен сначала усомниться и подвергнуть проверке все идеи и предубеждения, касающиеся исследуемого события. Из-за собственных предубеждений и предвзятости исследователь может сместиться в сторону субъективности, предвзятого восприятия доказательств. Чтобы этого не произошло, необходимо предпринять определенные меры.

Такое возможно. Техники широко известны и повсеместно применяются в физической и социальной науках. Их также необходимо внедрить и в истории. Если не практиковать эти техники, историк будет смотреть на имеющиеся доказательства сквозь призму собственных предпочтений и предубеждений, вместо того чтобы делать объективные выводы. Это приведет к тому, что выводы будут ошибочны, даже если у исследователя будут самые лучшие доказательства и все навыки для их анализа.

Нигде приверженность объективности не является настолько важной, как в деле изучения советской истории сталинского периода. Без стремления сохранить приверженность объективности невозможно раскрыть правду, поэтому в данном исследовании мы стремимся к объективности любой ценой. Сделанные выводы не понравятся, даже оскорбят многих людей, посвятивших себя не объективности и правде, а пропагандированию националистических и антикоммунистических сюжетов или защите холодной войны – антикоммунистической парадигмы советской и европейской истории.

В этой работе я попытался предугадать возражения скептиков. Это минимум, что может сделать объективный и осторожный исследователь. В своей работе каждое доказательство я сопровождаю критическим замечанием.

Наука – это попытка установить истину. Доводы, которые рождаются не из объективного поиска правды, а из других устремлений, например из попытки разбить или отстоять какое-либо утверждение или историческую парадигму, называются «пропагандой». Когда исследование сопровождается ограничениями науки – ссылками, библиографией, уверенностью в объективности, лишенной смысла, такая работа превращается из научной в «пропаганду со сносками». В результате моего исследования я сделал вывод, что «Кровавые земли» являются как раз такого рода работой.

Понятно, что есть читатели, для которых доказательства не важны, для которых важнее всего, сказать точнее, не доказательство, а вера и преданность. В исторической работе, как и в деле расследования преступления, «вера» и «преданность» не отражают правды или ложности предположений. По определению вера, не основанная на доказательствах, не может быть оспорена при помощи весомых аргументов или свидетельств.

Те, однако, кто не может заставить себя поставить под сомнение собственные предубеждения, могут тем не менее быть спровоцированы самими предубеждениями высказывать более критическую оценку предложенных доказательств и находить в них слабые стороны. Все это поможет им продвинуться дальше тех читателей, для которых доказательства менее важны. Порой возражения со стороны таких людей также достойны внимания. Я постарался предугадать такие возражения и ответить на них как можно более объективно и полно.

Результаты исследования «Кровавых земель» настолько негативны, что некоторые читатели могут заподозрить автора в недостатке объективности. Я хочу заверить читателя, что сделал все возможное, чтобы указать на те очень немногие случаи, когда предъявляемый Снайдером факт, относящийся к Советскому Союзу, является одновременно и негативным, и правдивым.

Теме голода 1932–1933 годов посвящено больше страниц «Кровавых земель» , чем другим событиям того времени. Сам Снайдер никогда не занимался исследованием вопроса о голоде, однако пришел к выводу, противоречащему мнению тех специалистов, которых он сам же цитирует: голод был «намеренным», «рукотворным». Далее мы представим мнения этих специалистов.