Джозеф Вексберг - Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии

Обед в старинных торговых банках – странный ритуал со многими индивидуальными особенностями. Гость как будто переносится в начало XIX в., «прекрасную эпоху» торговых банковских операций, которая наступила после 1815 г., когда самыми влиятельными на свете считались банкирские дома Бэрингов, Ротшильдов, Шродеров, Хамбро, Лазардов. Приглашение на обед к кому-то из них было равнозначно королевской аудиенции. Крупным коммерческим банкам не требовалась помощь королей, но многим королям требовалась помощь банкиров. Так, в 1797 г. португальский двор обратился к Бэрингам за займом, предложив в качестве залога «бразильские алмазы, богатое королевство и остров Мозамбик вкупе с другими островами к северу от мыса Доброй Надежды». Надо сказать, что залог не произвел на банк особого впечатления.

У Ротшильдов до сих пор ровно в час дня подают херес, а спустя четверть часа – обед. У Хамбро церемония начинается в четверть первого, на третьем этаже. К обеду обычно приглашают важного клиента или друга дома. На обеде присутствуют все партнеры, которые в тот день оказываются в Лондоне. Иногда за напитками говорят о делах, но довольно поверхностно. До самого последнего времени правилами предписывалось никогда не говорить за обедом о таком низменном предмете, как деньги. Сходного принципа до сих пор придерживаются в старинных клубах – «Уайтс», «Брукс», «Праттс». Впрочем, в большинстве торговых банков сейчас можно говорить о делах за столом, – как правило, так и поступают.

В банке «Хамбро» столовая находится на шестом этаже; окна выходят на крыши Сити и на купола собора Святого Павла. Стены увешаны старинными гравюрами с изображением Парижа; можно полюбоваться историческими зданиями на берегах Сены. Обед очень прост – так же, как «просто» дорогое платье Диора. Копченый шотландский лосось, куропатка, старый стилтон, хороший рейнвейн и кларет – все безукоризненно сервировано. На стене висит картина кисти Эдварда И. Холлидея под названием «Обед на Бишопсгейт, 41». На картине изображены пятеро братьев Хамбро за столом, на котором стоят красивые кубки и старинные серебряные чаши. Братья выглядят немного отчужденно, словно показывая, что они занимаются хоть и приятным, но не слишком важным делом.

Некоторые гости не способны поддерживать уклончивую беседу за обеденным столом в старинном торговом банке. Там говорят обо всем, кроме того, о чем в самом деле хочется поговорить, – например, как получить миллионный кредит. Разговор вращается вокруг сельского хозяйства, роз, лошадей, политики, семьи. Председатель правления выращивает розы, а заместитель председателя разводит скаковых лошадей. Гость, не знакомый со странными обычаями Сити, не знает, что на всем протяжении застольной беседы его придирчиво изучают – его манеры, его одежду, его речь, его чувство юмора (или отсутствие такового), его взгляды и характер. От произведенного им общего впечатления в конечном итоге зависит, получит ли он миллион фунтов или ему откажут и потребуют ли от него залог. Так принято в торговом банке; банкирами руководит сочетание опыта и чутья, аналитического мышления и инстинкта, унаследованного у нескольких поколений проницательных и привыкших все оценивать предков. В «Хамбро» любят говорить: торговое банковское дело – не точная наука, а абстрактное искусство. Судя по всему, за обедом адепты такого искусства работают, не жалея сил. К тому времени, как дворецкий подает традиционный фруктовый кекс и выдержанный старый портвейн, обычно у всех партнеров складывается единодушное мнение относительно риска и относительно клиента.

Доверительная атмосфера, пронизанная традициями, царит на третьем этаже Hambros Bank Ltd., где находится общий зал членов правления, зал заседаний и апартаменты руководства. Здесь в изобилии темные тона, мягкие ковры, обивка красного дерева, портреты предков, старинные напольные часы… Даже лампы на столах членов правления переделаны из керосиновых.

Гость сразу же понимает, что оказался в старинном торговом банке, учреждении достойном, со славными традициями. Здесь разговаривают приглушенно. Все призвано – специально призвано – создавать впечатление: «Здесь большие деньги, но сохраняй хладнокровие, не возбуждайся».

Атмосфера в «Хамбро» отличается от атмосферы в американском банке, где все открыто для осмотра, или от швейцарского банка со спрятанными кабинками для вырезателей купонов и ничем не примечательных кабинетов за толстыми дверями. Здесь акцент делается на истории. Старый часовых дел мастер, который каждую неделю приходит осматривать и заводить напольные часы фирмы «Уиндмилл и Уайтмен», – часовщик в пятом поколении, что почти уравнивает его с нынешними Хамбро, представителями шестого поколения торговых банкиров. Старинные часы наводят на мысли о тщательно подобранном реквизите в тщательно продуманной театральной декорации; кажется, в торговых банках сознательно хранят вещи, напоминающие об их прошлом. Но дух в банке настоящий – здесь сохранился первопроходческий дух предприимчивых купцов и викингов-предпринимателей.

Над входом на третий этаж с потолка свисает модель старинного парусника. Основатель династии, Hofraad (советник двора) Йоаким Хамбро, торговец шелками из Копенгагена, живший в XVIII в., нажил состояние с помощью парусников. По контрасту рядом с входом стоит застекленная витрина с моделью одного из самых крупных в мире дизельных танкеров, «Берге Бергесен» водоизмещением 91 875 тонн. Он больше «Куин Элизабет» и, естественно, построен на средства «Хамбро». Покойный советник двора был бы очень доволен.

Безукоризненный дворецкий в визитке и полосатых брюках, сочетающий в себе нужную степень достоинства и надменности, с таким видом принимает у гостя плащ «Берберри», как будто он подбит соболями. В приемной у входа стоит телетайп, тщательно закамуфлированный в полированном шкафчике красного дерева. Телетайпные послания, газеты, финансовые тома выстроились вдоль стены. На окнах венецианские жалюзи; свет в комнату почти не проникает. Гость видит бюст прославленного предка Хамбро, который переживал острые кризисы и выходил из них богаче, чем был прежде.

Дворецкий спрашивает, назначена ли встреча. Он держится с уверенностью, которая приходит после сорокалетней верной службы. Дворецкий здесь так же на своем месте, как старинные напольные часы. После того как гость побывает здесь несколько раз и получит невидимую печать одобрения управляющих, возможно, дворецкий снизойдет до того, что узнает его. Он помнит мрачные дни, когда в Сити бушевала паника, но никогда она не поднималась сюда, на этаж руководства. В 1926 г., во время всеобщей забастовки, когда в Сити замерла почти вся жизнь, персонал «Хамбро» встречался в отеле «Рассел»; там они тихо продолжали работать.