Гельмут Шибель - Война на Востоке. Дневник командира моторизованной роты. 1941—1945

– Песню запевай! – раздалась команда спереди, и тяжелые пулеметы были одновременно переложены с правого плеча на левое.

– «Но-очь»… три-четыре! – задал тональность Эдгар Зыха, мечтавший стать актером.

– «Ночь темна, небо покрыла мгла…» – подхватили солдаты в колонне.

Колонна с песней вошла в Виттенау и остановилась на сельской площади. Лейтенант Никель распустил нас по местам расквартирования, и я направился к дому, в котором проживало семейство Штайгер. Несмотря на свою бедность, эти люди буквально по глазам угадывали мои желания и стремились их исполнить. Стоило мне войти в большую комнату, как на столе возникло блюдо с домашними пирогами. Поставив в угол пулемет и стянув с себя гимнастерку, я умылся над тазом и принялся их уплетать.

За шесть недель до описываемых событий 13-я танковая дивизия, в состав которой входил наш 43-й мотоциклетно-стрелковый батальон, находилась еще в Бухаресте. Дивизия помогала маршалу Антонеску [7] Антонеску Йон Виктор (1882–1946) – румынский государственный и военный деятель. Маршал, премьер-министр и кондукэтор (аналог фюрера или дуче) Румынии в 1940–1944 гг. Расстрелян по приговору Первого румынского народного трибунала. в подавлении мятежа «Железной гвардии» [8] «Железная гвардия» – румынское движение и одноименная ультраправая политическая партия, действовавшая в Румынии с 1927 по 1941 г. , после чего ее по железной дороге перебросили в Верхнюю Силезию. Мы проследовали через отроги Карпат, венгерский город Пасто и прибыли в Виттенау.

«Интересно, для чего эти передвижения?» – думали мы тогда, но ответа так и не получили.

Ясно было только одно – готовилось что-то очень серьезное. Но тогда мы воспринимали все происходящее с нами как одно большое приключение.

Расположившись в вечерних сумерках возле своих четырехместных палаток, мы затеяли ожесточенный спор. С длинной речью выступил мой водитель мотоцикла Рулл, которого все называли не иначе как Этте.

– Все ваши утверждения – полная чушь, – заявил он. – Поверьте мне, это не что иное, как большие маневры. В противном случае против кого мы должны выступить?

– А ведь Этте прав. У нас все-таки с русскими договор, – поддержал Рулл а старший стрелок Пшибыльский, бывший у меня вторым стрелком и прикрывавший во время езды нашего водителя сзади.

Его говор с головой выдавал в нем выходца из Верхней Силезии.

– Так-то оно так, но если не русские, то тогда кто? – подал голос низкорослый ефрейтор Хеллер.

Мне тоже захотелось высказать свое мнение:

– Насколько можно судить, в последние три дня мы двигались на восток вместе с тремя, а то и четырьмя дивизиями. Даю голову на отсечение, что это не учения.

На некоторое время все замолчали, и я подумал, что будет жалко расставаться со столь гостеприимными жителями Виттенау. Мне вспомнилось, как на марше к нашей роте со всех сторон присоединялись все новые и новые подразделения, объединяясь в гигантскую войсковую колонну.

– Мой родственник из Берлина написал, что в партийном еженедельнике «Рейх» появилась статья Геббельса «Крит – тренировка перед Англией?», – решил я задать тон разговору. – Интересно, что сразу же после выхода весь тираж газеты был конфискован. Похоже, влияние Геббельса заметно снизилось, и в политическом отношении он стал превращаться в карлика!

(Теперь со всей очевидностью можно утверждать, что трюк с тиражом являлся отвлекающим маневром.)

– Нашел чему удивляться, ведь Геббельс, как сейчас принято говорить, действительно является «сморщенным немцем» [9] «Сморщенный немец» – появившееся в 1926 г. и получившее во время фашистской диктатуры в Германии пренебрежительное разговорное обозначение низкорослого немца, которое нередко применялось по отношению к Геббельсу из-за его косолапости и невысокого роста. , – заметил Рулл и громко расхохотался.

Рулл относился к разряду людей, которые громче всех смеются над собственными, пусть и не очень удачными, остротами.

– И что из этого следует? – поинтересовался Антон Антек, который ничего не понял из сказанного нами.

– Антек, дружище, как можно быть таким бестолковым? – начал кипятиться Этте Рулл. – Ясно ведь, что Йозька выболтал нечто такое, что составляет государственную тайну.

– Да, но Англия находится все же на западе, а мы маршируем в восточном направлении, – задумчиво произнес Хеллер.

– Хочу напомнить о последних слухах о Кавказе, – попытался я найти разумное объяснение складывающейся ситуации. – Русские, видимо, согласились пропустить нас через свою территорию с тем, чтобы мы смогли добраться до Кавказа, а оттуда направиться в Египет. Роммель [10] Роммель Эрвин Ойген Йоханнес (1891–1944) – немецкий генерал-фельдмаршал (с 1942 г.) и командующий войсками стран оси в Северной Африке. За умение разгадывать ловушки противника и умелые действия за ним закрепилось прозвище Лис Пустыни. После неудавшегося покушения на Гитлера один из заговорщиков назвал имя Роммеля, хотя непосредственного участия в заговоре он не принимал. Учитывая выдающиеся заслуги генерал-фельдмаршала, ему был предоставлен выбор между «народным трибуналом» и самоубийством. 14 октября 1944 г. Роммель был вынужден принять цианистый калий. же выдвинется нам навстречу!

– Ух ты! Вот это было бы настоящим делом! – воодушевился Рулл. – Так мы смогли бы схватить англичан за горло за пределами их проклятого острова.

Мы, основываясь на бродивших слухах и домыслах, еще некоторое время продолжили обмен различными предположениями, рассматривая возможности, от которых кружилась голова. Наконец все разошлись по своим палаткам, а Этте первым заступил на пост по охране нашего расположения.

На последнее дежурство меня разбудил Хеллер. Я сладко зевнул и несколько раз похлопал себя руками, чтобы немного согреться и размяться. В это время раздался гул моторов, и в небе прямо над нашими головами в предрассветных сумерках поплыли тени самолетов, летевших на восток.

– Ого, куда это они? – удивленно спросил я.

– Видимо, началось что-то серьезное, – предположил Хеллер. – Это уже вторая эскадра, пролетающая над нами.

Через полчаса на востоке послышался грохот. Между тем совсем рассвело, и мы смогли отчетливо различить типы самолетов, возвращавшихся после бомбежки эскадр, – то были «Юнкерсы» Ю-88. Вскоре с запада начали надвигаться тяжелые бомбардировщики Хе-111.

Несмолкаемый гул в небе разбудил всех, и из своих палаток один за другим стали выползать мои товарищи по оружию. Одни с любопытством, другие озабоченно принялись спрашивать о том, что, собственно, произошло. Тем временем на открытом вездеходе командира роты на полную громкость включили радио, и послышался знакомый всем голос: