Клод Дюфрен - Великие любовницы

Таким образом, видя эти последовательные капитуляции, наблюдатели не смогли понять подлинную личность мадам Медичи. А в Диане их приводили в восторг, как писал Ж. Гиффрей, «регулярная организация постоянного разлада в королевской семье, кротость оскорбляемой супруги, снисходительность придворных и народа по отношению к измене законной супруге. Казалось, все в этом королевстве прекрасно приспособились к тому, что следовало выражать уважение к персоне фаворитки, начиная с короля, который дал ей такое могущество, и кончая его женой, которая это влияние на себе испытывала, и королевскими подданными, которые хмурили брови, постоянно упоминая имя любовницы в своих выступлениях за верность и любовь. Диана являлась в какой-то мере вершиной семейного треугольника и тем самым дополняла гармонию».

Королеве не только не удалось вырвать мужа из щупальцев любовницы, но и пришлось уступить ей управление домашними делами и воспитание детей. Диана дала ей понять, что дети появились на свет только потому, что она этого захотела. Единственное, чего удалось добиться Екатерине, так это то, что мало-помалу был забыт тот режим экономии, который поначалу ввела Диана. И тогда двор стал наполняться очаровательными созданиями, которые съезжались со всех уголков Франции и даже из-за границы. Они сформировали знаменитый «Летучий эскадрон», а позднее стали ценными осведомителями Екатерины. Как сообщил Брантом: «Двор Екатерины Медичи – это настоящий земной рай и средоточие красоты, украшение Франции…»

Но несмотря на очарование прелестных девиц, украсивших двор своим присутствием, король смотрел восхищенными глазами только на одну женщину, все ту же.

Екатерина один только раз посмела выступить против всемогущей соперницы: однажды вечером, когда она читала книгу, Диана спросила ее:

– Что вы такое читаете, мадам?

– Историю этого королевства, – ответила королева с любезной улыбкой, – и вижу, что во все времена шлюхи вертели королями как хотели!

Что ей на это ответила «прекраснейшая из прекрасных», нам не известно.

Екатерина никак не могла взять в толк, и мы ее в этом можем понять, что нашел в этой увядающей женщине такой еще молодой мужчина, как король. Может, Диана знает какое-то заговорное слово, позволяющее каждую ночь заманивать в свою спальню венценосного любовника? Для того чтобы попытаться разгадать эту тайну, королева пошла на по меньшей мере неуместный шаг, о котором сообщил нам Брантом:

«Некий король в свое время очень любил некую весьма красивую и честную даму, причем любил так сильно, что все считали его околдованным – он не глядел на других дам, включая его жену, с которой встречался лишь изредка. Это сильно задевало королеву, которая чувствовала себя достойной тоже получить столь лакомый кусочек… Посему, поделившись своей печалью с одной из своих фрейлин и заручившись ее поддержкой, она решила подглядеть за любовными играми ее мужа и этой дамы. И она распорядилась проделать несколько дыр в полу над комнатой оной дамы, дабы видеть, что они будут делать вместе, и любоваться этим зрелищем. И вот их взору предстала прекрасная дама с белым, красивым и очень аппетитным телом, одетая в ночную рубашку, наполовину открывавшую взору ее прелести. Они увидели, как она ласкала своего любовника, жеманничала, резвилась, а любовник отвечал ей тем же. Как они покинули кровать и в одних ночных рубашках легли на пушистый ковер у кровати и слились там, дабы достичь большего наслаждения. И королева, увидев все это, зарыдала и сказала, что муж ничего подобного с ней не делает и не совершает тех безумств, на которые идет с другой… Однако потом она успокоилась и решила впредь об этом не думать. И самое большее, что она смогла сделать, так это свести все к шутке».

Таким образом, любопытство Екатерины не дало ей ключа к разгадке тайны, а страсть Генриха к Диане не только не стихала, но, казалось, со временем становилась еще более пылкой. Количество предоставляемых ей благ все увеличивалось, а Диана принимала их с все возраставшей жадностью. 8 октября 1548 года Генрих присвоил любовнице титул герцогини де Валантинуа со всеми прерогативами, которые полагались ей в этом новом статусе. Обладая, как нам уже известно, практическим складом ума, она сразу же реорганизовала управление своим имением, чтобы получать с него больше доходов. Контролируя каждую пядь земли, она была беспощадна к своим испольщикам и не давала им отсрочек по арендной плате. Ее алчность не ограничивалась эксплуатацией своих земель, она завистливым взором глядела и на чужие и искала случая завладеть ими за бесценок. Письмо, которое она направила одному из своих управляющих, демонстрирует нам методы нашей героини: «Узнайте, как идут дела у известного вам человека, и дайте мне знать, какие у него трудности, не показывая притом, что это меня интересует. Сообщите мне также, какими он может располагать средствами, и никому не говорите о подарке, который сделал мне король».

Накидывая завесу стыда на свои финансовые операции и на всевозможные подарки, которые она получала от короля, Диана, напротив, старалась показать всем и вся пламенность чувств, которые он к ней испытывал. При торжественном въезде в славный город Лион именно «королева сердца» была рядом с королем, которого приветствовали горожане, а законная его жена смогла составить ему компанию только на другой день. Такое неприкрытое выражение преданности своей фаворитке все больше и больше беспокоило Екатерину Медичи: она опасалась, что в любой момент венценосный супруг может с ней развестись. Однако это не входило в планы Дианы. Такая «покладистая королева» очень устраивала – другая на месте Екатерины была бы, несомненно, менее уступчива. И поэтому герцогиня де Валантинуа решила предоставить ей чрезвычайную «компенсацию», которая позволила Екатерине чувствовать себя в безопасности от капризов мужа: 10 июня 1549 года Екатерина была официально провозглашена королевой Франции и помазана на царство в соборе Сен-Дени в присутствии своей «добродетельницы», которая, казалось, и организовала эту церемонию.

Могущество нашей героини продолжило укрепляться и в дальнейшем. Оно касалось как внутренней политики королевства, так и политики военной. Последнее проявилось, когда король снова начал войну против австрийского дома. Ж. Гиффрей очень точно описал деятельность фаворитки такими словами:

«В делах больших, как и в делах не столь важных, повсюду проявлялось вмешательство герцогини. Нужны были субсидии, амуниция, подкрепления для защиты границ? Самые великие полководцы были вынуждены просить об этом Диану. Она отвечала им оскорбительными и унизительными фразами, но что ж тут поделаешь, приходилось сносить».