Клод Дюфрен - Великие любовницы

– Пусть она раздевается и ложится, я скоро приду, – сказал ему Наполеон.

Час проходил за часом, а Наполеон и не думал вставать из-за стола. К шести часам утра Констан предпринял последнюю попытку:

– Что мне сказать мадемуазель Дюшенуа, сир? – спросил он у своего повелителя.

– Пусть одевается и уходит! – ответил император, которого работа захватила сильнее желания.

Среди других его мимолетных увлечений можно также назвать фрейлину его сестры Каролины, королевы Неаполитанской, Элеонору Денуэль де Лаплэнь. С той дело зашло намного дальше – девушка заявила, что забеременела трудами императора. Но тот сильно усомнился в своей личной к этому причастности, ибо знал ее повышенную активность на любовном фронте [133]. Она, очевидно, была не самого высокого мнения о мужских способностях своего венценосного партнера, поскольку во время их «переговоров» ей случалось передвигать ногой на полчаса вперед минутную стрелку висевших над изголовьем кровати часов. В результате Наполеон вскакивал с постели в удивлении от того, что время пролетело так быстро.

Вообще-то император опасался женщин и не очень их уважал. Несомненно, воспоминания о похождениях Жозефины, часто изменявшей ему в первые годы их брака, способствовали тому, что он заявил: «Я вовсе не желаю, чтобы моим двором управляли женщины. Они очень навредили Генриху IV и Людовику XVI. Передо мной стоит задача, намного более важная, чем была у этих принцев, а французы стали слишком серьезными, чтобы простить своему монарху открытые любовные связи и официальных любовниц».

И добавил: «Не в французских обычаях давать власть женщинам».

Таким образом, не в его намерениях и не в его обычаях было возобновление традиции королевских любовниц.

И все же, несмотря на свою занятость и женоненавистничество, Наполеон I пережил трогательный роман с Марией Валевской. Но если той, кого он называл своей «польской женой», и удалось на некоторое время овладеть сердцем монарха, она не смогла стать «королевой сердца». Наполеон не желал делиться властью ни с кем, пусть и с женщиной, которую любил. Однако она внушила ему столь сильную страсть, что он стал подумывать над тем, как бы возродить Польшу из пепла. Кроме того, подарив ему сына (в своем отцовстве он на этот раз даже не сомневался), Мария доказала, что он был способен иметь детей. Рождение этого плода любви имело следствием развод императора с Жозефиной и его последующую женитьбу… нет, не на Марии, а на эрцгерцогине Австрийской Марии-Луизе.

Его встреча с Марией похожа на волшебную сказку: 1 января 1807 года Наполеон направлялся в Варшаву, и в Брони, последней остановке перед польской столицей, его карету окружила восторженная толпа польских крестьян. Вдруг от толпы отделилась какая-то белокурая девушка в крестьянской одежде и сказала императору дрожавшим от волнения голосом: «Добро пожаловать на нашу землю. Ничто из того, что мы сделаем, не сможет сравниться с удовольствием видеть, как вы ступаете на землю страны, которая ждет только вас, чтобы возродиться вновь».

Эта селянка, говорящая на прекрасном французском языке, заинтриговала Наполеона. Тем более что она была очаровательна. Прибыв в Варшаву, он распорядился, чтобы ее отыскали. Но очаровательная крестьянка сама очень скоро обнаружилась: это была графиня Мария Валевская. Выданная семьей замуж за знатного польского вельможу старше ее на пятьдесят лет, она была охвачена страстной любовью к родине и мечтала о том дне, когда страна снова обретет независимость. Однако она отказалась от приглашения на бал, которое было прислано ей по приказу императора. Графиня догадалась о причинах этого приглашения, и ее гордая душа отвергла подобную сделку. Понадобилась вся настойчивость ее мужа, чтобы она в конце концов согласилась отправиться на бал. Мария сдержанно восприняла признание Наполеона в том, что заинтересовала его. Чем холоднее она с ним держалась, тем сильнее императора охватывало желание завоевать эту красивую женщину. Он забросал ее страстными письмами, умолял снова встретиться. Но оскорбленное самолюбие Марии заставляло ее сопротивляться. Вокруг нее сформировался настоящий заговор: польская знать сплотилась, чтобы убедить молодую женщину уступить императору, ибо ее «жертва» была единственным шансом возродить Польшу. Даже муж графини поддержал своих друзей, что свидетельствовало о его высоком чувстве самоотречения! Загнанная в тупик, не зная, какому святому молиться, Мария в конце концов сдалась и отправилась к императору. И холодной ночью она оказалась наедине с ним, вся дрожа, словно Эсфирь, готовая к «холокосту». Император со свойственным ему напором, который он проявлял, когда видел перед собой предмет своих желаний, стал говорить о своей любви. Он был то нежным, то величественным, то заискивающим, то резким. Мария была взволнована и лила слезы. Ее горе так взволновало Наполеона, что в четыре часа утра она вернулась к себе… в том же состоянии, в каком и уходила. Спустя несколько дней состоялась их новая встреча. И снова император дал волю своему красноречию и напору… что привело к обмороку бедной Марии. Когда она очнулась, Наполеон признался, что воспользовался потерей сознания и овладел ею. Странное дело, но вместо того, чтобы рассердиться на него, она была поражена этой неудержимой любовью и с той поры стала разделять чувства своего имперского воздыхателя. Как честная натура, она посчитала необходимым откровенно рассказать об этом своему старому мужу, но тот, как и вся польская шляхта, не нашел возражений против любовной связи, которая могла помочь возрождению родины. Действительно, Наполеон, как и обещал Марии, заставил Пруссию освободить захваченный ею кусок Польши и образовал Великое княжество Варшавское, ставшее зародышем будущего польского государства. Но молодую женщину уже влекло к императору не чувство патриотизма: она искренне его полюбила, с тем избытком чувств, который свойственен славянской душе. Что же касалось Наполеона, то, удовлетворив свое желание, он продолжал любить молодую женщину, что для него было случаем исключительным, раньше он никогда не чувствовал себя в своей тарелке в отношениях с женщинами, а галантность не была его стихией. Таким образом, его «польская жена» стала исключением в его любовной жизни. Это даже встревожило Жозефину, которая стала опасаться, как бы «польская жена» не стала законной женой императора! Как уже говорилось, роман с Марией стал причиной развода, поскольку в 1810 году графиня подарила любовнику-императору сына, которого назвали Александром и которого рогоносный граф Валевский был вынужден признать своим ребенком. Потом, во время правления кузена левой руки, другого императора Наполеона, Александру Валевскому суждено было занимать самые высокие государственные должности Франции. Пикантная подробность: жена Александра изменяла ему с Наполеоном III, и таким образом бесчестье не вышло за рамки семьи.