Берта Браун - Брэд Питт и Анджелина Джоли. Любовь вампира и Лары Крофт

В течение всего времени, пока шло оформление бумаг, Анджелина и Билли Боб старались держать в тайне свою работу – они не хотели привлекать излишнего внимания прессы к факту усыновления. Кроме того, у них возникли некоторые сложности с оформлением визы для ребенка – это стало еще одной причиной для того, чтобы стараться не слишком предавать огласке то, что они намерены привезти ребенка из Камбоджи.

Джоли сразу поняла, что не сможет долго выбирать между детьми, каждый из которых, разумеется, будет надеяться на усыновление, и решила положиться во всем на судьбу. Получив документы на усыновление, она посетила всего один приют, в котором было только 15 детей. В этой поездке в Камбоджу в ноябре 2001 года Билли Боб впервые сопровождал жену, чтобы вместе найти своего будущего ребенка.

Маленькому Рафу Виболу было всего три месяца, и он оказался последним из пятнадцати детей, которых показали Джоли и Торнтону Малыша положили на руки Анджелине. В этот момент он проснулся, и будущие мать и сын стали внимательно разглядывать друг друга. После этого ребенок улыбнулся, а Анджелина расплакалось. Все было уже решено. Потом пришлось ждать еще какое-то время, пока не были готовы результаты анализов на ВИЧ и гепатит. К счастью, малыш оказался вполне здоров. Однако, по утверждению Анджелины, диагноз бы уже не повлиял на ее решение – Раф Вибол, получивший теперь имя Мэддокс Шиван, уже был для нее сыном. В марте 2002 года все процедуры по усыновлению были наконец завершены, и Анджелина Джоли официально стала матерью.

Правда, самый счастливый для нее день оказался омрачен… ее отцом, Джоном Войтом. Он долгое время не видел дочь и не общался с ней, однако о происходящем в ее жизни знал от бывшей жены. Маршелин рассказала ему об усыновлении. 11 марта во время званого обеда в честь церемонии вручения наград Американской киноакадемии Войт с гордостью сообщил на весь мир: «Сегодня я стал дедушкой. Она взяла ребенка в Африке».

Разумеется, СМИ мгновенно заинтересовались новой сенсацией.

Учитывая тот факт, что ни сама Анджелина Джоли, ни ее муж еще официально не сообщали прессе о том, что стали родителями, и ту тщательность, с которой они стремились не афишировать детали усыновления, этот эпизод попросту взбесил Анджелину. Тем более что такое заявление сделал именно отец, с которым она не была близка, и с которым практически не общалась в последнее время.

Мэддокс помог Анджелине узнать себя совсем с другой стороны, познав счастье материнства

Многие женщины еще до того, как заведут собственного ребенка, могут сказать что-то вроде «Я всегда прекрасно ладила с детьми, еще когда я была подростком, знакомые родителей частенько оставляли со мной своих маленьких детей…» У Анджелины не было такого опыта. Когда она была подростком или юной девушкой, она выглядела слишком необычной или неформальной, чтобы кто-то мог доверить ей хотя бы просто общаться со своими детьми. Вдобавок она всегда так активно декларировала свою свободу, в том числе и сексуальную, что это попросту не вязалось с образом женщины, которая могла бы быть счастлива, просто воспитывая своего ребенка, с образом женщины-матери. В конечном счете она и сама начала верить в это, и боялась, что у нее может ничего не получиться. «Я знала, что могу полюбить ребенка, но будет ли ему комфортно со мной или он закричит?» – говорила она [26].

Однако Мэддокс был слишком мал для того, чтобы сравнивать или оценивать. В его жизни просто появился наконец человек, уделяющий ему максимум своего внимания, человек, пристально следящий за каждым его вдохом и выдохом, человек, которому он в действительности небезразличен. У него появилась мама. Это была та самая степень безусловного приятия, которой так недоставало Анджелине всегда, и которая дала ей наконец возможность почувствовать себя полноценной женщиной – оставаясь в то же время в полной мере самой собой и нисколько самой себе не изменяя. Ее жизнь вышла на новый этап, а сама наконец обрела твердую почву под ногами и то самое, чего так недоставало ей во всех ее бесконечных метаниях из крайности в крайность – покой.

Увы, у всякого волшебства есть своя цена. И если в жизнь Анджелины пришли наконец покой и счастье материнства – за это, вероятно, тоже было нужно расплачиваться. Трещина в отношениях между ней и Билли Бобом становилась все заметнее, превращаясь постепенно в бездонную пропасть, разделяющую этих двоих когда-то столь пылко любивших друг друга людей. Что поделать – Билли Боб Торнтон был, вероятно, идеальным мужчиной для «безумной Анджелины», той, что коллекционировала ножи, писала послания кровью и не дорожила собственной жизнью, Анджелины мятущейся, в глубине души неуверенной в себе и жадно хватающейся за все, в чем ей виделись искры настоящей жизни – для той, которую он встретил когда-то. Но новая Анджелина – спокойная, уверенная в себе и сильная женщина, не только твердо стоящая на земле обеими ногами, но и способная протянуть руку помощи кому-то еще, способная стать кому-то опорой – для него она была, пожалуй, прекрасной и странной незнакомкой, вылепленной из совсем другого теста. Он больше не понимал ее, не чувствовал того, что чувствовала она, они не могли больше думать на одном языке.

Джоли навещала беженцев в Иордании

В конечном счете даже в те дни, когда оба супруга находились дома, каждый из них занимался своими делами. Билли Боб писал свою музыку в одной комнате, Анджелина тем временем читала книгу в другой. Она могла сказать что-то вроде «Завтра я улетаю в Сьерра-Леоне» и получить в ответ «ОК», а вернувшись через неделю, просто проинформировать мужа о том, что собирается в новый вояж. Она проводила время в гуманитарных поездках, он же – в сочинении музыки и гастрольных турах со своей музыкальной группой. Их жизни напоминали теперь параллельные прямые, практически не находящие точек соприкосновения. При этом не прекращались и слухи о бесконечных изменах Билли Боба во время его гастрольных поездок. Впоследствии сам он неоднократно подчеркивал, что никогда не изменял Анджелине, пока состоял с ней в браке. Тем не менее, она в тот период однажды позволила себе в присутствии журналистов отметить, что не думает, будто эти слухи лживы.