Томас Эсбридж - Рыцарь пяти королей. История Уильяма Маршала, прославленного героя Средневековья

Уильям хорошо помнил, что за mesnie была у его отца. В «Истории Уильяма Маршала» сказано, что Джон Маршал окружал себя множеством достойных мужей, и отмечено, что рыцари в его mesnie состояли у него на жалованье, он оплачивал их одежду, а также гвозди и подковы для их коней. В «Истории» содержатся сведения, что он мог это делать, хотя и не был могущественным бароном, потому что понимал значение великодушия и знал, как привлечь и удержать доблестных рыцарей . Концепция mesnie сыграет решающую роль в карьере Уильяма Маршала, поскольку он служил в разных свитах, а потом собрал свою собственную.

Понятие рыцарства в обществе середины XII века также сформировалось под влиянием архетипа preudhomme – идеальный воин, буквально – «лучший тип человека». В те времена от достойных рыцарей ожидали соответствия определенному кодексу поведения. Достойный восхищения уважаемый воин – preudhomme – это человек, искусный в бою, смелый, преданный, умный, способный дать хороший совет, но также осторожный и даже коварный, если необходимо. Он – прямая противоположность сладкоречивым обманщикам, которые в 1152 году пытались убедить короля Стефана казнить юного Уильяма. То были люди сомнительной преданности и ума. Уильям прибыл в Танкарвиль, рассчитывая стать preudhomme. И во многих отношениях его жизнь сформировала и дополнила этот архетип.

Представления Уильяма Маршала о том, что следует ждать от рыцаря и как такой воин должен себя вести, сформировались на основе реальной недавней истории и воображаемого псевдоисторического прошлого, а также мифов и полузабытых фактов. Веком раньше рыцари – его предки из Нормандии – лишь немногим отличались от наемников, которые использовали свои военные навыки, чтобы приобрести богатство и земли на службе у богатого господина – такого как Вильгельм Завоеватель. Их поведение в основном определялось собственными интересами. Но в ходе XI века римская (латинская) церковь озаботилась насилием и беспорядками, причинами которых становились хорошо вооруженные, мобильные люди, коих было немало по всей Европе. И папство стало обдумывать, как жизнь рыцаря может совместиться с христианской верой.

Уильям Маршал жил в средневековом мире, почти повсеместно христианском, где многие аспекты повседневной жизни определялись религиозной доктриной. Латинская церковь учила, что душа любого человеческого существа после смерти предстанет перед судом и будет или вознаграждена за христианское благочестие райскими удовольствиями, или осуждена за грехи на вечные муки в аду. Идея о том, что греховное поведение подвергает опасности душу, оказала мощное влияние на общество, в котором жил Уильям Маршал. Рыцари особенно тревожились, поскольку из-за своей профессии были вынуждены сражаться и проливать кровь, хотя и понимали, что насилие – грех в глазах церкви. Латинское папство и священнослужители неоднократно делали попытки контролировать и обусловливать поведение класса воинов, но сначала добивались только ограниченного успеха.

В 1095 году папа Урбан II загорелся эффективной идеей: он призвал христиан к оружию для участия в новой форме священной войны, в которой агрессия христианских рыцарей окажется перенаправленной за пределы латинской Европы. Им предстояло отвоевать у мусульман священный город Иерусалим. Когда Урбан объявил, что участие в этой войне поможет очистить душу от грехов, реакция оказалась восторженной. Тысячи воинов устремились на Святую землю в Первом крестовом походе, и многие из них, в том числе нормандский герцог Роберт, шли из англо-норманнского мира. После долгих лет, вопреки всем ожиданиям, крестоносцы в 1099 году добились великолепной, почти чудесной победы.

Начало Крестовых походов оказало мощное влияние на концепцию и практику рыцарства, и это влияние продолжало ощущаться в 1160-х годах. В XII веке ожидалось, что рыцари примут участие в Крестовом походе, повторив славные достижения своих предков и став не просто milites (воинством), но militia Christi (воинством Христа). В свое время и Уильям услышал призыв к борьбе за высшее дело. Но священные войны также поставили вопрос: как христианские рыцари будут жить и вести себя, вернувшись на запад, что привело к некоторой эволюции существовавших кодексов. Именно чувство, что рыцари должны стремиться стать чем-то большим, нежели обычные конные наемники, привело к возникновению после Первого крестового похода первых христианских рыцарских орденов. Такие движения, как орден тамплиеров, объединили идеи рыцарства и монашества и фактически высмеяли существующее понятие европейского класса воинов, объявив себя «новым рыцарством». Тамплиеры оказались необычайно популярны, привлекли тысячи последователей и благотворительные пожертвования от европейской знати. В 1157 году даже отец Уильяма – Джон Маршал – передал тамплиерам поместье в Рокли, Уилтшир.

Таким образом, Уильям Маршал приехал в Нормандию, уже обладая знаниями прошлых достижений рыцарского класса и пониманием повышенных стандартов, которым теперь должны соответствовать эти воины. На его идеи, безусловно, оказали влияние рассказы, сочетающие правду и вымысел. Он воспитывался в аристократической культуре, в которой всегда чтили великие деяния воинов прошлого в эпических песнях – chansons de geste. Эти исполняемые публично средневековые французские поэмы соединяли сказания о доблести и чудесных военных подвигах с реальными историческими событиями и фигурами. К примеру, широко известная поэма Chanson d’Atioche являлась изрядно приправленным художественным вымыслом повествованием об осаде Антиохии участниками Первого крестового похода, в которой доблестные рыцари разрубали своих врагов-мусульман надвое одним ударом меча. Самая известная поэма этого периода – Chanson de Roland («Песнь о Роланде») – основывалась на событиях более отдаленного прошлого, которые имели место в VIII веке. В ней воспевалась героическая смерть Роланда – одного из командиров Карла Великого – во время неудачной попытки отвоевать Иберию у мавров .

Также Уильям жил в период, когда Западная Европа впервые увлеклась историями о короле Артуре и его рыцарях. Средневековая легенда о короле Артуре была составлена в 1130-х годах Джеффри (Гальфридом) Монмутским, монахом кельтско-норманнского происхождения. Его «История королей Британии» соединяет тонкие следы реальности с фантастическим романтизированным видением прошлого и представляет Артура сказочным героем, способным соперничать с Карлом Великим, прослеживает происхождение первых бриттов до Трои и включает пророчества Мерлина. Ученые историки второй половины XII века, такие как Уильям Ньюберийский, потешались над трудом Джеффри, называя его смехотворной паутиной вымысла, снабженной похотью и бесстыдным враньем, но это не помешало ему стать средневековым бестселлером. Латинский текст вскоре был адаптирован, украшен и переведен на местные языки – можно отметить «Роман о Бруте» Уэйса, после чего увлеченность артуровским миром распространилась по всему аристократическому обществу со скоростью лесного пожара [6]. Рыцари, принадлежавшие к поколению Уильяма Маршала, безусловно, попали под влияние этих историй – скорее вымышленных, чем реальных. Ричард Львиное Сердце отправился в Третий крестовый поход с мечом, который назвал Экскалибур (хотя довольно скоро ему пришлось его продать – нужны были деньги). Много говорилось о якобы имевшем место обнаружении могилы короля Артура и его супруги Гвиневры в Гластонбери в 1191 году .