Джерри Койн - Вера против фактов: Почему наука и религия несовместимы

Я утверждаю, что наука – это единственный способ по-настоящему познать Вселенную. Но я вовсе не призываю к созданию общества, полностью управляемого наукой. Большинство людей видят такое общество как мир роботов, в котором нет места эмоциям, отсутствуют искусство и литература, а человек не жаждет быть частью чего-то большего, чем он сам, – а ведь именно эта жажда приводит многих к вере. Такой мир, вне всякого сомнения, был бы однообразным и безрадостным. Скорее я бы сказал, что научный взгляд (в широком смысле) не только помогает нам принимать лучшие решения как для себя, так и для общества в целом, но и оживляет бесчисленные чудеса науки, недоступные тем, кому она ошибочно кажется чем-то далеким и опасным. Что может быть более завораживающим, чем наконец-то понять, откуда мы (и все прочие виды) взялись, – вопрос, который я изучаю всю свою жизнь? А самое главное, никакого обесценивания эмоциональных потребностей человека. Я живу по принципам, которые рекомендую в этой книге, но встретив меня на вечеринке, вы никогда не догадаетесь, что я ученый. Я не менее других эмоционален и люблю живопись. Хорошее кино или книга без труда вызывают у меня слезы, и я всегда стараюсь помогать тем, кому меньше повезло в жизни. Но веры у меня нет. У меня есть все необходимые человеку эмоциональные качества – за исключением уверенности в загробной жизни – без религиозных суеверий.

Тем не менее я не готов обсуждать, чем и как следует заменить религию, когда она исчезнет с лица Земли. (А уверен, что рано или поздно это неизбежно произойдет.) Очевидно, что это зависит от наших эмоциональных потребностей. Тем, кто интересуется возможными решениями этой проблемы, стоит заглянуть в прекрасную книгу Филипа Китчера «Жизнь после веры. Дело для светского гуманизма» (Life After Faith).

Наконец, я не буду обсуждать исторические, эволюционные и психологические истоки религии. Существуют десятки гипотез о том, откуда взялись религиозные верования и почему они так живучи. Некоторые привлекают к делу непосредственную эволюционную адаптацию. Другие говорят о побочных результатах эволюции, таких как склонность во всех событиях видеть осознанную волю. Третьи расписывают, как полезна вера в деле объединения людей или способа ими управлять. Определенные ответы неочевидны и, возможно, никогда не будут получены. Чтобы изучить множество светских теорий о религии, начинать следует с «Почему мы верим» Паскаля Буайе [6]и «Разрушения заклятия» (Breaking the Spell) Дэниела Деннета.

Я буду считать, что достиг цели, если к концу книги вы станете требовать, чтобы люди аргументировали свою веру – не только в религии, но в любой области, где возможны доказательства. Я буду считать, что достиг цели, если люди начнут выбирать для себя систему верований столь же тщательно, как выбирают врача. Я буду считать, что достиг цели, если люди перестанут придавать особый вес суждениям о Вселенной и о человеке всевозможных проповедников, имамов и церковников лишь потому, что все это религиозные деятели. И, самое главное, я буду считать, что достиг цели, если характеристика «верующий человек» будет звучать скорее критикой, нежели похвалой.

В современном мире не кипят горячие споры о примирении с религией спорта, литературы или бизнеса. На повестке дня стоит вопрос о гармонизации науки и религии. Но почему из всех человеческих занятий, которые можно сравнить с религией, нас так беспокоят ее отношения именно с наукой?

Ответ, на мой взгляд, очевиден. Наука и религия (в отличие, скажем, от бизнеса и религии) конкурируют в деле поиска истин о мире. И наука – единственная область, способная опровергнуть претензии религии на истину в последней инстанции. Более того, она неоднократно это делала (вспомним, к примеру, рассказ Книги Бытия, да и других религий, о сотворении мира, историю Потопа и мифический Исход евреев из Египта). Религия, с другой стороны, не способна опровергнуть истины, установленные наукой. Именно эта конкуренция и способность науки разрушить гегемонию веры – но не наоборот – порождает многочисленные дискуссии о том, как две эти области соотносятся друг с другом и как найти гармонию между ними.

Вообще говоря, можно утверждать, что разногласия между наукой и религией начались в тот самый момент, когда естественные науки стали формальной дисциплиной, то есть в Европе XVI века. Развитие науки, разумеется, началось задолго до этого – в Древней Греции, Китае, Индии и на Ближнем Востоке. Но открытый конфликт с религией стал возможен только тогда, когда религия обрела власть и утвердила догмы, что позволяло управлять обществом. Для этого пришлось подождать расцвета христианства и ислама, а также научных результатов, ставящих религиозные истины под сомнение.

Таким образом, последние 500 лет стали временем противостояния науки и веры. Это не было одним непрерывным конфликтом, скорее, эпизодическими и яркими вспышками человеческой враждебности. Два самых известных случая – выяснение отношений Галилея с церковью и «Обезьяний процесс» Джона Скоупса в 1925 г. Галилея в 1632 г. приговорили к пожизненному домашнему аресту за утверждение о гелиоцентричности Солнечной системы. Что касается «Обезьяньего процесса», в его рамках произошла титаническая битва между Кларенсом Дэрроу и Уильямом Дженнингсом по поводу того, имеет ли школьный учитель право говорить ученикам, что человек возник в ходе эволюции (присяжные постановили, что не имеет). Оба эти инцидента богословы и историки из лагеря примиренцев не считают свидетельствами конфликта между наукой и религией, – в подобных случаях обычно вспоминают о «политике», «власти» или «личной ненависти». Тем не менее религиозные корни этих диспутов очевидны. Но даже если оставить в стороне эти эпизоды, можно вспомнить немало случаев, когда церковь того или иного толка осуждала или даже замедляла развитие науки. Чуть позже я коротко расскажу о двух книгах, в которых можно найти описание подобных ситуаций. (Конечно, иногда церковь и способствовала успехам науки. Так, во времена появления вакцинации против оспы служителей церкви можно было найти по обе стороны баррикад. Одни говорили, что вакцинация – это общественное благо, другие – что это узурпация исключительной власти Господа над жизнью и смертью.)

Но до определенного момента никакие конфликтные эпизоды не порождали общественной дискуссии об отношениях науки и религии. Такая дискуссия стала возможна лишь в XIX веке, и толчком к ее началу послужила, судя по всему, публикация книги Чарльза Дарвина «О происхождении видов» в 1859 г. Эта книга – величайший из когда-либо написанных разрушитель Писания. Она (ненамеренно) расправилась с множеством библейских утверждений и наглядно показала, что наблюдаемые в природе закономерности, которые прежде объяснялись существованием Великого архитектора, вполне можно объяснить естественными процессами – эволюцией и естественным отбором.