Бхагаван Раджниш (Ошо) - Зрелость. Ответственность быть самим собой

Эти слова нужны лишь для того, чтобы объяснить необъяснимое словами.

Каждый стареет. С того самого дня как родился, ты начал и стареть – каждое мгновение, каждый день. Детство течет, молодость течет – только старость никогда не уходит, потому что обрывается! Это уникальное качество старости – она приносит предельный отдых. Но если вы хотите несколько законов для среднего возраста… Что касается меня, я никогда не был ребенком, никогда не был молодым, никогда не был старым и никогда не умру. Я знаю в себе только одно, что абсолютно неизменно и вечно. Но только ради вас…

Есть много законов среднего возраста, потому что во всем мире люди стареют. И множество мыслителей думало о том, что такое старость.

Первый закон, закон Де Невера; он, очевидно, о старости, и этот закон может быть первым и последним: «Никогда не рассуждай о том, что можно узнать наверняка».

Ты прекрасно знаешь, что стареешь; не рассуждай об этом, это только сделает тебя более несчастным.

Этот закон прекрасен – «никогда не рассуждай о том, что можно узнать наверняка». Фактически, кроме смерти, ни в чем нельзя быть уверенным в жизни; обо всем можно рассуждать, кроме смерти. А старость – это просто дверь в смерть.

«Средний возраст это когда эмоции начинают превращаться в симптомы».

«Ты узнаешь, что стареешь, когда девушка говорит нет, и ты чувствуешь облегчение».

«Старость – это когда ты начинаешь выключать свет скорее по экономическим, чем романтическим причинам».

«Старость – это период жизни, когда твоя идея о том, чтобы вырваться вперед, тебя не обгоняет».

«Старость – это когда ты можешь сделать столько же, что и раньше, но предпочитаешь не делать».

Старость – это таинственный опыт, но все эти законы были открыты западным умом. Я никогда не находил в литературе Востока ничего подобного о старости. Напротив, старость безмерно восхваляется. Если твоя жизнь просто двигалась по горизонтальной линии, если тебе только много лет, но если твоя жизнь, твое сознание, двигалось вертикально, вверх, тогда ты достигаешь красоты и славы старости. Старость на Востоке была синонимична мудрости.

Вот два пути: один горизонтален, от детства и молодости – к старости и смерти; другой вертикален, от детства к молодости и старости – и к бессмертию. Разница в качестве этих двух измерений безмерна, неисчислима. Человек, который просто становится молодым, потом старым, а потом умирает, остается отождествленным с телом. Он не узнал ничего о существе, потому что существо никогда не рождается и никогда не умирает; оно есть всегда, оно было всегда, оно будет всегда. Это целая вечность.

В вертикальной линии ребенок становится юношей, но в вертикальной линии молодость будет другой, нежели чем в горизонтальной. Детство невинно, но это точка, из которой открываются два разных направления. Молодость в горизонтальной линии это не что иное как чувственность, сексуальность и всевозможная глупость. Молодость в вертикальной линии это поиски истины, поиски жизни – жажда познать себя.

В горизонтальной линии старость это просто дрожь, боящаяся смерти; она не может думать ни о чем, кроме кладбища, и тьма продолжает становиться гуще и гуще. Она не может представить себя ничем, кроме скелета. В вертикальной линии старость – это празднование; она настолько же красива, как красив был человек всегда.

Молодость немного глупа – так и должно быть, она неопытна. Но старость прошла через все опыты – хорошие и плохие, правильные и неправильные – и пришла в состояние, в котором на нее больше не оказывает воздействия ничто, исходящее из тела или ума. Она приветствуется! Старость в вертикальной линии распахивает двери, чтобы принять предельного гостя. Это не конец, это начало настоящей жизни, подлинного существа.

Поэтому я постоянно подчеркиваю разницу между старением и взрослением. Очень немногим людям посчастливилось вырасти. Остальное человечество только старится – и естественно, оно движется к смерти. Только в вертикальной линии смерти не существует; это путь к бессмертию, к божественности. И естественно, когда человек становится старым в этом измерении, в нем есть грация и красота, сострадание и любовь.

Это было замечено снова и снова… В буддистских писаниях упоминается, что по мере того как Будда становился старше, он становился красивее. Это я называю настоящим чудом – не хождение по воде; это может попытаться сделать любой пьяница. Не превращение воды в вино, что может сделать любой преступник. Вот настоящее чудо: Будда стал красивее, чем был в молодости; он стал невиннее, чем был в детстве – это рост.

Если ты не движешься по вертикальной линии, ты упускаешь возможность жизни. Двигаясь по вертикальной линии, с каждым днем ты подходишь ближе к жизни, не удаляешься от нее. Тогда твое рождение это не начало смерти, твое рождение – начало вечной жизни. Просто две разные линии, но такая разница…

Запад никогда не думал об этом; вертикальная линия никогда не упоминалась, потому что люди не воспитывались в духовной атмосфере, в которой настоящие сокровища – у тебя внутри. Если они и думают о Боге, то думают о нем снаружи. Гаутама Будда мог отрицать Бога – я отрицаю Бога – нет абсолютно никакого Бога по той простой причине, что мы хотим, чтобы ты обратился вовнутрь. Если существует Бог или что-то в этом роде, это должно быть у тебя внутри. Его можно найти в твоей собственной вечности, в твоем собственном экстазе.

Думать о себе только как о телесно-умственной структуре – самая опасная идея из случившихся с людьми. Она разрушает всю их грацию, всю их красоту, и они постоянно дрожат и боятся смерти, пытаясь как можно более отдалить старость. На Западе если сказать старой женщине: «Ты выглядишь такой молодой», хотя она прекрасно знает, что больше не молода, она будет часами стоять перед зеркалом, проверяя, не осталось ли где-нибудь какой-нибудь молодости. Но она не будет этого отрицать, она будет очень довольна. На Востоке никто не говорит старой женщине: «Ты выглядишь так молодо» – напротив, старость уважаема и любима, и если сказать кому-то, что он выглядит моложе своих лет, это будет своего рода оскорблением.

Это напоминает мне об одном случае… Я жил в одной семье, которая была очень заинтересована одним хиромантом, читающим судьбу по руке. Они меня любили, и я приезжал к ним, по крайней мере, три раза в год на три или четыре дня. Как только я к ним приехал, не спрашивая меня, они договорились с этим хиромантом, чтобы он посмотрел мои руки и сказал что-нибудь обо мне. Когда я об этом узнал, все было уже решено; хиромант сидел в гостиной. Я сказал:

– Ладно, будем наслаждаться и этим!