Бхагаван Раджниш (Ошо) - Зрелость. Ответственность быть самим собой

За несколько дней произойдет несколько контактов с центром, и тогда ты поймешь, что я имею в виду, когда снова и снова повторяю, что то, чего ты ищешь, уже в тебе. Это не в будущем. Это не имеет ничего общего с будущим. Это уже здесь и сейчас, это уже так.

Древнее дерево у моего дома танцевало на ветру, и старые листья падали с такой грацией и красотой. Не только дерево танцевало с дождем и ветром, но танцевали и старые листья; было празднование.

Кроме человека во всем существовании никто не страдает от старости; фактически, существование ничего не знает о старости. Оно знает плодоношение; оно знает созревание. Оно знает, что есть время танцевать, жить так интенсивно и тотально, как это только возможно, и есть время отдыхать.

Эти старые листья на миндальном дереве у моего дома не умирают; они просто идут отдохнуть, слиться и сплавиться с той же самой землей, из которой возникли. Нет ни печали, ни скорби, но безмерный покой, когда они падают отдыхать в вечность. Может быть однажды, в другое время, они вернутся снова, в какой-то другой форме, на каком-то другом дереве. Снова они будут танцевать; снова они будут петь; они будут наслаждаться мгновением.

Существование знает только кругообразную перемену от рождения к смерти, от смерти к рождению, и это вечный процесс. Каждое рождение подразумевает смерть, и каждая смерть подразумевает рождение. Каждому рождению предшествует смерть, и за каждой смертью следует рождение. Поэтому существование не боится. Нет страха нигде, кроме как в уме человека.

Человек кажется единственным больным видом во всем космосе. Где эта болезнь? Должно быть наоборот… человек должен наслаждаться больше, любить больше, жить больше в каждое мгновение. Детство ли это, молодость или старость, рождение ли это или смерть, это совершенно неважно. Ты трансцендентален ко всем этим небольшим эпизодам.

Тысячи рождений случились с тобой и тысячи смертей. И те, кто может видеть ясно, могут понять еще более глубоко, как будто это происходит каждое мгновение. Что-то в тебе умирает в каждое мгновение, и что-то рождается заново. Жизнь и смерть не отдельны, не отделены друг от друга семьюдесятью годами. Жизнь и смерть точно как два крыла птицы, случающиеся одновременно. Ни жизнь не может существовать без смерти, ни смерть без жизни. Очевидно, они не противоположны; очевидно, они комплементарны. Они нужны друг другу для существования, они взаимозависимы. Они – части одного космического целого.

Но поскольку человек так неосознан, так крепко спит, он не способен увидеть этот простой и очевидный факт. Лишь немного осознанности, немного, и ты можешь увидеть, что меняешься в каждое мгновение. И перемена означает, что что-то умирает – что-то рождается. Тогда рождение и смерть становятся одним; тогда детство с его невинностью становится одним со старостью и ее невинностью.

Есть разница, но в то же время нет противоречия. Невинность ребенка на самом деле бедна, почти синонимична невежеству. Старик, зрелый в годах, который прошел через все опыты темноты и света, любви и ненависти, радости и боли, который приобретал зрелость в жизни в разных ситуациях, пришел к точке, где он больше не участвует ни в каком опыте. Приходит боль… он наблюдает. Приходит счастье, и он наблюдает. Он стал наблюдателем на холме. Все проходит в темных долинах, но он остается на освещенной солнцем вершине горы, просто наблюдая в полном молчании.

Невинность старости богата. Она богата опытом; она богата неудачами, успехами; она богата правильными и неправильными действиями; всеми неудачами, всеми успехами; она богата многомерно. Ее невинность не может быть равнозначна невежеству. Ее невинность может быть равнозначной только мудрости.

Оба невинны, ребенок и старик. Но у их невинностей есть качественная разница. Ребенок невинен, потому что он еще не вошел в темную ночь души; старик невинен – он вышел из туннеля. Один входит в туннель, другой выходит из туннеля. Один будет много страдать; другой уже страдал достаточно. Одному не избежать предстоящего ему ада; другой оставил этот ад позади.

Знает он об этом или нет, в сердце каждого человеческого существа есть дрожь: ты состаришься, и за старостью – наводнение, за старостью – смерть. И многие века тебя заставляли так бояться смерти, что сама эта идея глубоко укоренилась в твоем бессознательном; она проникла глубоко к тебе в кровь, в кости, в мозг костей. Само слово пугает тебя – не потому, что ты знаешь, что такое смерть, но только из-за тысяч лет обусловленности, что смерть это конец жизни, ты боишься.

Я хочу, чтобы ты абсолютно осознавал, что смерть это не конец. В существовании ничто не начинается и ничто не кончается. Просто оглянись вокруг… ни вечер – не конец, ни утро – не начало. Утро это движение к вечеру, а вечер это движение к утру. Все просто движется в разные формы.

Нет начала и нет конца.

Почему с человеком должно быть по-другому? – человек не исключение. Этой идеей о том, чтобы быть исключительным, более особенным, чем другие животные, деревья и птицы, человек создал свой собственный ад, свою паранойю. Идея о нашей исключительности создала расщелину между тобой и существованием. Эта расщелина создает все твои страхи и все твое страдание, вызывает в тебе ненужную боль и тоску. Все ваши так называемые лидеры, религиозные, политические или социальные, подчеркивали эту расщелину; они ее расширили. Не было ни единого усилия перебросить мост через эту расщелину, привести человека обратно на землю, привести человека обратно к животным, птицам и деревьям и объявить его абсолютное единство с существованием.

Это истина твоего существа – как только она понята, ты больше не беспокоишься ни о старости, ни о смерти, потому что, оглядываясь вокруг, ты можешь быть абсолютно уверенным, что ничто никогда не начинается, все было всегда; ничто никогда не кончается, все будет всегда.

Но идея о старости наполняет тебя великой тревогой. Она означает, что теперь дни твоей жизни, любви, радости подошли к концу, теперь от тебя остается только название. Ты будешь не наслаждаться, но только тащиться к могиле. Очевидно, ты не можешь наслаждаться идеей, что ты – только бремя для существования, стоящее в очереди, которая каждое мгновение движется к кладбищу. Одним из величайших поражений всех культур и цивилизаций мира было то, что они не смогли обеспечить осмысленной жизнью, творческим существованием своих стариков; что они не смогли обеспечить тонкую красоту и грацию, и не только старости, но и самой смерти.

И проблема становится более сложной, потому что чем более ты боишься смерти, тем более ты боишься и жизни. С каждым прожитым мгновением смерть подходит ближе… Человек, который боится смерти, не может влюбиться в жизнь, потому что именно эта жизнь в конце концов подводит его к дверям смерти. Как ты можешь любить жизнь? Именно по этой причине все религии мира говорили отречься от жизни: отрекись от жизни, потому что это единственный способ отречься от смерти. Если ты не живешь жизнь, если ты уже окончил работу жизни, любви, танца, песни, тогда, естественно, тебе не нужно бояться и смерти; ты уже умер.