Бхагаван Раджниш (Ошо) - Счастье есть? Возможно ли найти радость в серой повседневности

Как правильно помочь ребенку вырасти, не навредив при этом его природному потенциалу?

Любой способ достижения этой цели неверен по определению. Сама идея – помочь ребенку – уже неправильна. Ребенку нужна ваша любовь, а не помощь. Ребенку нужны забота, поддержка, а не ваша помощь.

Природный потенциал ребенка никому не известен, поэтому не существует верного способа, который позволял бы раскрыть его способности. Вы не сможете помочь, когда цель неясна; все, что вы можете сделать, – это просто не вмешиваться. Дав своим поступкам название «помощь», мы на самом деле просто вмешиваемся в дела окружающих, а поскольку слово звучит красиво, то никто и не возражает.

Конечно, ведь ребенок настолько мал, он так зависим от вас, что просто не может высказать свое несогласие. И люди вокруг него ничем от вас не отличаются: им тоже помогали родители, именно таким же способом. Но ни они, ни вы не раскрыли свой потенциал.

Целый мир упущен, несмотря на помощь родителей, друзей, учителей, священников. В действительности все так обременены помощью, что под ее грузом невозможно раскрыть даже приобретенный потенциал (что уж говорить о природном)! Невозможно сдвинуться с места, ведь вес, который взгромоздил себе на плечи каждый из нас, равносилен Гималаям.

Самое сложное в этой ситуации – удержаться от того, чтобы не вмешаться. Ведь это противоречит природе ума. Ум постоянно и настойчиво старается вмешаться во что бы то ни было. Он кормится вмешательством. Чем больше вы вмешиваетесь, тем вы сильнее.

Как измерить уровень власти? Она не относится к чему-то материальному, поэтому ее не взвесишь. Хотя ее все-таки можно измерить, ее вес можно определить. Способ заключается в следующем: сила зависит от того, насколько глубоко вы способны залезть в жизни других и каково количество этих людей. Адольф Гитлер был могуществен, поскольку он сумел вмешаться в миллионы чужих судеб. Хоть вы и не Адольф Гитлер, вы все равно можете изменить жизнь хоть пары человек… Вы – это миниатюра Адольфа Гитлера.

По крайней мере, муж имеет возможность вмешиваться в жизнь своей жены, а жена может вмешиваться в жизнь мужа. Это обоюдная игра, в которой оба приобретают власть. Муж вмешивается по-своему, даже не осознавая, почему он это делает. Они должны были быть вместе, чтобы преобразить жизнь друг друга, но…

Муж начнет каждый день поздно возвращаться домой, не потому что в этом есть какая-то необходимость, а потому что это вопрос власти. Если он придет домой вовремя, это означает, что он сдался. Я знаю мужей, которые специально остаются в офисе допоздна, валяя дурака, болтая с коллегами и прекрасно при этом осознавая, что их жены уже закипают. Они, конечно, могут прийти вовремя – но ведь это именно то, чего хотят от них жены. Мужчина не может прийти домой, как положено, только лишь потому, что таково желание его супруги, – а это идет вразрез с его мужественностью. Именно поэтому он опоздает. И такую картину можно наблюдать изо дня в день.

Жена так же не готова перестать постоянно спрашивать его, почему он пришел домой так поздно, прекрасно понимая: что бы он ни сказал, все окажется ложью. Она знает, что он врет, и он знает, что она знает, что он врет. Да, это ложь, но также и хорошее начало для битвы, хороший старт, хорошее оправдание. И жена прибегает к этой уловке ежедневно…

Как-то я сидел с одним мужчиной в его машине, и он постоянно жал на гудок, поскольку очень нервничал: ему нужно было отвезти меня на встречу, на которую я просто не имел права опоздать. Надо сказать, что я не люблю тратить чужое время – я не политический лидер. Лидеру по статусу положено опаздывать. Опять же, одно из проявлений власти – всем приходится ждать его. Политический лидер – это не просто какой-то там человек, он очень занятая личность, он вынужден опаздывать.

Я знал политических деятелей, которые просто сидели и чесали языками, тогда как я говорил им:

– Нам надо идти на вашу встречу.

На что те отвечали мне:

– Ты не понимаешь. Политику не следует приходить вовремя. Иначе это значит, что он не «шишка», а мелкая сошка.

Я не политик. Я не «шишка» и не мелкая сошка. Я просто человек, не больше и не меньше. Я просто следил за тем, чтобы приехать вовремя.

Итак, водитель и по совместительству муж продолжал нервничать, а его жена, высунувшись из окна, лишь кричала в ответ:

– Перестань гудеть! Я уже тысячу раз тебе говорила, что выйду через одну минуту.

Я посмотрел на ее мужа и сказал:

– Эти «тысяча раз» и «я выйду через одну минуту»! Где она взяла столько времени, чтобы сказать это тысячу раз за минуту?

Это всего лишь упоение властью. Жена хочет, чтобы все знали, кто здесь босс. Вы можете продолжать жать на гудок, но пока босс не спустится вниз, машина не тронется с места.

Я достиг определенного взаимопонимания с женщинами. И, с кем бы я ни был, вскоре я становлюсь очень близок с их матерями, их супругами и сестрами. И я сказал бы этим женщинам:

– В чем, собственно, проблема? Это происходит каждый день, каждый день этот бедняга жмет на гудок. А они бы ответили мне:

– Никаких проблем. Мы ничем не заняты, но он продолжает каждый день приходить домой поздно вечером и плевать на то, что мы говорим ему. Поэтому, как только нам выпадает такой шанс… Это просто своеобразный компромисс.

Всем окружающим вас людям помогали, очень сильно помогали в том, чтобы они стали тем, кем они являются сегодня. Вам тоже помогали в этом, и теперь вы, в свою очередь, хотите помочь собственным детям.

Все, что мы можете сделать, – это быть любящими, заботящимися, добросердечными, принимающими. Ребенок несет в себе потенциал, который еще никому не известен, и не существует способа, позволяющего понять, кем этот ребенок станет в будущем. А значит, и не стоит предлагать свой метод: «Тебе следует помогать ребенку именно так». Каждый ребенок уникален, поэтому универсального способа для каждого отдельно взятого ребенка просто не существует.

Такие личности, как мисс Джудит Мартин (известная писательница и специалист по этикету. – Примеч. ред. ), предлагают одни и те же способы воспитания детей, как если бы их производили на сборочной линии какого-нибудь завода. Нет двух одинаковых детей. Как вы смеете предлагать, как вы имеете такую наглость советовать общую программу, по которой должно происходить воспитание? Но эта мисс Джудит Мартин… Я не знаю, сколько раз она становилась «мисс». Я думаю, что наверняка не меньше дюжины раз, потому что ни один муж не сможет выжить рядом с ней. Он либо сбежит, либо покончит жизнь самоубийством, но ему придется сделать хоть что-нибудь, чтобы она снова стала «мисс». И она должна быть очень старой сейчас.