Бхагаван Раджниш (Ошо) - Нравственное, безнравственное, вненравственное. Что правильно, а что нет?

Бог – не личность, потому что нет ничего, что можно было ему противопоставить, ничего, что бы отличалось от него. Бог не может сказать «я», потому что нет никого другого, кто существовал бы как «ты». Ему не с кем вступать в отношения. Он – целое, так что все отношения существуют в нем, и ничто не может существовать вне его.

А если Бог – не личность, то и не может быть вопроса ни о какой ответственности. Если зло существует, то оно существует. Никто за это не в ответе. Целое не может за это отвечать.

Ответственность подразумевает, что существует личность, которая может нести ответственность. Четырехлетний ребенок не может предстать перед судом, потому что он еще не личность, а потому не может нести ответственность за то, что он сделал. Он настолько невинен, что у него даже нет чувства личности, чувства эго. Он ни за что не отвечает, потому что ответственность приходит с эго. Существование не имеет никакого эго – Бог не имеет никакого эго – значит, вы не можете возложить на него ответственность за какое-либо из существующих зол.

Но человеческий разум очень хитер. Сначала мы придумываем персонифицированного Бога – мы наделяем Бога личностью – и затем мы возлагаем на него ответственность за происходящее. Мы продолжаем создавать проблемы, которые совершенно не являются проблемами, но только лингвистическими ошибками. Девяносто девять процентов философии состоит только из лингвистических ошибок. Если вы называете все целое «существованием», вы не можете сделать его ответственным, но если вы называете его «Бог», то можно возложить на него ответственность – изменилось только слово.

Существование неличностно, безлично. Но если Бог становится личностью, тогда вы можете спросить: «Почему существует зло?» Во всю эту игру вы играете только сами, Бог тут ни при чем. Когда вы даете существованию имя, личное имя, вы создаете проблемы. Эти проблемы не являются подлинными проблемами – это созданные проблемы, изобретенные проблемы.

Бог означает существование. Я не могу сказать, что Бог существует, потому что такое было бы тавтологией. Это все равно, что сказать: существование существует, или поэзия – это поэзия. Это ничего не значит, ничего не определяет, ничего не объясняет, не вносит никакой ясности – это просто повторение одного и того же.

Для меня Бог – это существование, а существование является безличным. Иначе и быть не может, потому что все целое не может быть личностью. Как оно может ею быть? В противоположность кому оно может быть индивидом, личностью? В противоположность чьему эго оно может создать свое собственное эго?

Вы обзаводитесь эго, потому что существуют другие эго. Психологи утверждают, что чувство эго развивается в ребенке позднее, чем различение других. Сначала ребенок осознает существование других, и потом он начинает осознавать себя. Эго – более позднее приобретение.

Вы не можете осознать самих себя, если нет других. Без других невозможно самоопределение – ваше самоопределение исходит от других. Вас определяют другие – они делают вас отдельным. Познавая других, можно почувствовать собственные границы – тогда вы узнаете, что «здесь я, а там не я», тогда вы узнаете, что «это тело мое, а то тело не мое». Тогда то, что является вами, четко определено – определено другими эго. Если бы не было других, вы никогда не осознали бы себя как личность.

Бог не может стать эго. Он не может сказать «я», потому что ему некому сказать «ты», он не может определить сам себя. Бог неопределим, потому что определение означает очерчивание границ, а всеобщее границ не имеет. Всеобщее означает то, что не имеет границ, бесконечное.

Мы не можем представить себе бесконечное – все то, что можно осмыслить умом, конечно. Даже когда мы думаем о бесконечном, мы представляем его себе как очень большую конечность, но никогда не как бесконечность. Мы не можем вообразить безграничное существование, но, тем не менее, оно таково – не имеет значения, можете вы это представить или нет.

Разум не может постичь неопределимое, потому что разуму требуются определения, четкие границы. Вот почему Бога, существование, невозможно понять разумом.

Бог неопределим. Поскольку мы используем местоимение он для человека, мы используем это же местоимение и для Бога. Но говорить «он» неправильно, потому что, называя Бога «он», мы делаем его личностью. Однако другого способа нет. Если мы назовем Бога «оно», это может показаться лучше, но поскольку так мы называем вещи, то Бог становится вещью. Наш язык не предназначен для выражения неопределимого, так что лучшее, что мы можем сделать, это использовать «он». Но он не является личностью: он не-личность, не-эго. Вы не можете призвать его к ответу.

Когда вы говорите, что существует что-то плохое, что в мире есть зло или нищета, вы говорите это в пустоту. Вселенная не даст вам ответа, поскольку, что касается самого существования, то зла в нем нет. Зло зависит от нашего отношения, оно зависит от наших нравственных оценок. Например, вы можете назвать кого-то уродом, но в самом существовании нет ничего уродливого, потому что нет и красоты. Различия существуют у человека, но не в существовании. Вы создаете определения: что-то вы определяете как красоту, а что-то – как уродство. Вы сами создаете различия, а потом спрашиваете: «Почему Бог создал уродство?»

Не существует способа определить, что такое хорошо и что такое плохо. Если бы на Земле не было людей, разве было бы что-то хорошее или плохое? Не было бы ни хорошего, ни плохого, потому что разделение на добро и зло создано человеком, это умственное различие. Если бы на Земле не было людей, разве были бы одни цветы уродливыми, а другие красивыми? Были бы просто цветущие цветы, никакого различия между ними не было бы.

Вы говорите: «это зло» и «это добро». Но если бы, например, мать Адольфа Гитлера убила его в детстве, было бы это хорошо или плохо? Она бы стала преступницей, и ее бы за это наказали. Но сейчас, оглядываясь в прошлое, мы можем сказать, что это был бы самый добродетельный поступок: убив своего ребенка, она могла бы спасти миллионы и миллионы людей.

Никто не может знать будущего. Для нас каждое действие является неполным, каждое действие – только фрагмент. Мы не знаем всего, поэтому не можем судить.

Это как страница, вырванная из романа: как вы можете выносить суждение о романе, прочитав только одну страницу? Вы ничего не знаете о романе, это только фрагмент – у него нет ни начала, ни конца. Вы скажете: «Я хотел бы сначала прочесть всю историю, а иначе сказать об этом ничего нельзя – одной страницы мало».

Такие слова как хорошее и плохое просто практичны, удобны в употреблении, они не отражают сущности. Мы не можем не классифицировать вещи как «хорошие» или «плохие», потому что без этого общество не могло бы существовать.