Бхагаван Раджниш (Ошо) - Нравственное, безнравственное, вненравственное. Что правильно, а что нет?

Вот что происходит. Вы спите, и ваши лидеры спят. Вы спите, и ваши священники спят. Проблема не в том, что человек скинул с себя всю землю! И если тот другой пьяный начнет помогать, как вы думаете, что он сделает? Он снова закидает его землей… – «Неудивительно, что ему холодно!»

Вам нужно только одно. Исправлений потребуются миллионы, и их все равно будет недостаточно. Вы исправляете что-то с одной стороны – и что-то начинает идти не так с другой стороны, потому что ваш сон сохраняет определенное равновесие. Не замечали? Вы бросаете курить и начинаете жевать жвачку. Если вы прекращаете делать что-то одно, вам приходится начинать что-то другое. Это все та же игра! Вы все время что-то меняете, но остаетесь прежними. Исправлений миллионы, им не будет конца. Вы можете меняться и меняться, и никогда не исправитесь, никогда не будете в порядке. Вы можете исправить все неправильное, и все равно обнаружите, что в вас что-то не так, потому что, по сути, вы все так же бессознательны, вы не знаете, кто вы.

Первый и единственный шаг заключается в том, чтобы узнать, кто вы, стать осознанным.

Тимоти был на отдыхе в Ирландии и остановился в маленькой деревенской гостинице. Однажды вечером в баре он был поражен следующим разговором:

– Какая у тебя замечательная шляпа! – говорит старый мужчина молодому парню, стоящему рядом с ним у барной стойки. – Где ты ее купил?

– У О’Грэди, – отвечает молодой человек.

– Да ну, я тоже там покупаю! – с удивлением отмечает старик. – Должно быть, ты из этих мест?

– Да. Я с Мерфи-стрит.

– Боже милостивый! – восклицает старик. – Я ведь тоже там живу!

– Поразительно, – говорит Тимоти бармену, – эти двое местных живут на одной улице и только что встретились.

– Как бы ни так! – отвечает бармен. – На самом деле, это отец и сын, но они всегда так пьяны, что не узнают друг друга.

Никакие исправления не нужны, нужна только осознанность. Станьте более пробужденными. Никакие нравственные принципы не нужны, потому что они все равно фальшивы, если вы не осознанны, и все нравственные принципы являются рабством, если вы не осознанны. Все моральные принципы – не что иное, как цепи, они не приносят свободы. Когда вы не осознанны, бессознательны, ваша нравственность является лицемерием.

Так что для меня религия означает только одно: быть более сознательным, жить более осознанно.

Ты спрашиваешь: «Разве никого и ничего не нужно исправлять? Я не понимаю».

Люди не понимали этого на протяжении веков. Забудьте об исправлении. Направьте всю вашу энергию на то, чтобы пробудиться. Есть только два способа существования: сознательное и бессознательное. Выбирайте.

Жизнь – это не что-то застывшее. Это не скала, она похожа на реку, которая непрерывно течет. Это процесс, а не вещь. Если вы понимаете меня, я здесь, чтобы сделать всю вашу жизнь святой. Поэтому, что бы вы ни делали, наслаждайтесь этим всецело и не создавайте разделения. Разделение от разума, это вы его создаете. И не становитесь святошей, иначе вы лишитесь целостности и никогда не станете святым. Сохраните способность быть грешником. Тогда святость и греховность станут двумя вашими берегами, и между ними будет течь река, которая не принадлежит ни одному берегу, которая всегда их превосходит.

До тех пор, пока евреи, арабы и другие племена не принесли на Запад идею своего нетерпимого в расовом отношении и ревнивого Бога, люди поклонялись Тоами, Бахусу, Митре, Аполлону и другим богам. Была Диана со своими луком и стрелами, на севере был Тор, Богиня-Мать почиталась на Западе. Но потом религией Запада стали смерть и воскресение, внушалось чувство вины и греха. Почему Адам грешен? Чем он отличается от Тезея, Ясона или Гермеса? Не является ли понятие греха просто уловкой, чтобы заставить людей медитировать?

Я язычник. Для меня нет другого Бога, кроме этого существования. Бог не отделен от жизни, вне жизни Бога нет. Бог – это сама жизнь. Проживать эту жизнь полно – значит жить божественной жизнью. Проживать эту жизнь частично – значит жить не божественной жизнью. Быть фрагментарным – значит быть нерелигиозным, быть целостным, полным – значит быть святым.

Это вопрос о прошлом. В прошлом во всем мире люди были язычниками, они просто поклонялись природе. Не существовало понятия греха, не было никакого чувства вины. Жизнь принималась такой, какая она есть. Не было никаких оценок, никаких интерпретаций – разум еще не вмешался. Как только начинает вмешиваться разум, возникает осуждение. Как только включается разум, начинается разделение, расщепление, и человек становится шизофреником. Тогда вы начинаете осуждать что-то в своем существе – одна часть возвышается, другая часть становится ниже, и вы теряете равновесие.

Но это должно было произойти. Включилось мышление – это часть роста. Так же, как это бывает у каждого ребенка, должно было произойти и со всем человечеством. Когда ребенок рождается, он язычник. Каждый ребенок рождается язычником. Он счастлив таким, каков он есть. Он понятия не имеет, что правильно, а что неправильно, у него нет никаких идеалов. У него нет критериев, нет суждений. Когда ребенок голоден, он просит еду. Когда хочет спать, засыпает. Это то, что мастера дзен называют пиком религиозности: ешь, когда голоден, спи, когда хочешь спать. Пусть жизнь течет, не мешай ей.

Каждый ребенок рождается язычником, но рано или поздно он теряет свою простоту. Это часть жизни, которая неизбежна – это часть нашего роста, взросления, судьбы. Ребенок должен потерять невинность и снова найти ее. Когда ребенок ее теряет, он превращается в обычного человека, мирского человека. Когда обретает ее вновь, становится религиозным.

Невинность ребенка ничего не стоит, это дар существования. Он не заслужил ее, и ему придется ее лишиться. И только потеряв ее, он осознает, чего именно он лишился. Тогда он начнет искать ее снова. И только когда он ищет и добивается ее, достигает ее, становится ею, тогда он узнает, как велика ее ценность.

Что происходит с мудрецом? Он снова становится ребенком. Ничего другого, кроме того, что он снова становится невинным, с мудрецом не происходит. Он вошел в мир разума, разделения, эго, тысячи и одного идеала, он почти сошел с ума от суждений и оценок. И тогда, в один прекрасный день, обнаружив, что все это просто нелепо, глупо, он все это отбросил. Но это второе детство гораздо более ценно, чем первое детство. Первое детство было просто дано вам, вы даже его не спросили, это был просто подарок. А мы не ценим подарки. Мы ценим вещь только тогда, когда прилагаем усилия к тому, чтобы ее получить, когда добиваемся ее, и когда проделываем долгий путь, чтобы к ней прийти.