Бхагаван Раджниш (Ошо) - Власть, политика, изменения. Что я могу сделать, чтобы мир стал лучше?

– Вам следует еще раз перечитать свою диссертацию, потому что, когда я начну ее читать, возникнет сотня вопросов. Так что перечитайте ее еще раз. Возможно, некоторые моменты вы совсем забыли, ведь вы работали над этой диссертацией пять или шесть лет.

Были и другие замечания, но основной момент всплывал на поверхность постоянно, снова и снова. Можно прийти к какому-то заключению логическим путем – и оно может быть правильным, а может быть неправильным. Вы не можете быть уверены в его правильности. Но для Шанкары не сто и т вопроса о том, правильно его заключение или нет: оно правильно . Даже если вы докажете логически, что он неправ, он не изменит свою позицию. Брэдли изменит – если вы сможете доказать, что он неправ, его мнение изменится. И я привел профессору Рою один пример, который пришел мне на ум.

Брэдли говорит, что Вселенная, бытие «абсолютно». Шанкара называет это «Брамой», но это то же самое понятие – абсолют. Я нарисовал круг и сказал С. С. Рою:

– Если этот круг совершенен, для него нет никакой возможности развития, эволюции, прогресса. Совершенство не допускает никаких изменений. Если бытие абсолютно, совершенно, значит, оно мертво. Чтобы быть живым, оно должно быть открытым – не замыкайте круг, позвольте ему расти, изменяться, эволюционировать.

Я не согласен с Брэдли, потому что он не сможет ответить даже на такой простой вопрос: «Ваша Вселенная мертвая или живая?» Конечно, он не может признать ее мертвой. Если она мертва, то и я мертв, и Брэдли мертв, все мертво. Но кто тогда спорит и зачем? Тогда здесь должна быть полная тишина – ведь все мертво. Он не может согласиться с этим. Если же он признает, что Вселенная живая, тогда ему придется также признать, что она еще не абсолютна, и никогда не будет абсолютной.

В моем видении, Вселенная постоянно приближается к абсолюту, но она никогда не станет абсолютом. Она будет все время только приближаться, приближаться и приближаться, никогда его не достигая – и будет оставаться живой.

Брэдли придется изменить свое представление. А вам, как последователю Брэдли – профессор Рой был приверженцем философской школы Брэдли, – придется согласиться с его поражением, иначе я готов… Скажите мне, как вы можете согласовать идею живой Вселенной с идеей «совершенного абсолюта»?

– Ты прав, – сказал он. – Я никогда об этом не задумывался. Мне нечего сказать в защиту Брэдли.

– Но Шанкара – продолжал я, – тоже говорит, что Бог, Брама, истина есть абсолют. И он тоже не может это обосновать, потому что, по сути, говорит то же самое. Разница между ними в том, что Брэдли придется изменить свою точку зрения, а Шанкара просто рассмеется и скажет: «Вы правы. Я неверно выразил свою мысль, и я знал, что тот, кто знает, увидит, что моя формулировка неверна. Вы абсолютно правы, моя формулировка неверна». Но Шанкара не признает, что он неправ. Его точка зрения основана на опыте, она интуитивна.

На интуитивном уровне не может быть никакой борьбы.

Политик, действующий на инстинктивном уровне, подобен дикому зверю. Он не верит ни во что, кроме победы. Он готов использовать любые средства ради победы. Его цель оправдывает все средства, какими бы отвратительными они ни были. Адольф Гитлер пишет в автобиографии: «Средства не так важны, главное – это цель. Если вы достигаете цели, то все, что вы делали, было правильно. Если же вы терпите неудачу, все, что вы делали, было неправильно. Вы лжете, но если вы одержите победу, ваша ложь станет правдой. Вы можете делать все, что угодно, только помните, что в конечном итоге вы должны прийти к успеху – ваш успех все оправдывает. А поражение… вы можете все делать правильно, но ваше поражение докажет, что все было ошибкой».

На втором уровне все еще есть борьба, но теперь она более гуманна, она происходит на уровне интеллекта. Да, еще есть стремление доказать, что ваше мнение правильно, но истина теперь важнее, чем вы сами. Если вы потерпите поражение, но это послужит установлению высшей истины, вы будете счастливы, вы не огорчитесь. Когда Шанкара одержал верх над Манданой Мишрой, Мандана Мишра тут же встал, прикоснулся к стопам Шанкары и попросил посвящения. Нет и речи ни о какой борьбе – это гораздо более высокий, гуманный мир интеллекта. Но все же за стремлением к истине скрывается едва уловимая политика. Иначе зачем вообще вступать в спор? Если вы знаете истину, наслаждайтесь ею! Какой смысл путешествовать по всей стране и состязаться с людьми? Если вы знаете истину, люди сами придут к вам. За этим скрывается тонкая политика. Это можно назвать философской или религиозной политикой, но все же это политика, хоть и очень утонченная.

Только на третьем уровне, когда начинает действовать интуиция, всякая борьба прекращается. Будда ни за кем не ходил, чтобы доказать свою правоту. Махавира ни за кем не ходил, чтобы доказать свою правоту. Лао-цзы ни за кем не ходил, чтобы доказать свою правоту. Люди сами приходили – тот, кто чувствовал потребность, жажду, приходил к ним. И их совсем не интересовали те люди, которые приходили, чтобы втянуть их в интеллектуальную дискуссию. А приходили многие – приходил Сарипутта, приходил Моггалайан, приходил Махакашьяп. Все эти люди были великими философами, у них были тысячи учеников, и они приходили, чтобы состязаться с Буддой. Но всю свою жизнь он всем говорил только одно: «Если вы знаете, я очень рад. Можете считать, что вы победили! Но знаете ли вы? Я – знаю, но я не считаю, что должен с кем-то состязаться… Потому что существует только два типа людей: те, кто знают, и те, кто не знают. Те, кто не знают… как я могу состязаться с этими бедными людьми? Об этом не может быть и речи. А те, кто знают… как я могу спорить с такими богатыми людьми? Это исключено».

Он сказал Сарипутте:

– Если ты знаешь, я очень рад. Но знаешь ли ты? Я не спорю с тобой, а просто исследую. Кто ты? Если ты не знаешь, тогда забудь о намерении состязаться со мной. Просто будь здесь, со мной. И тогда однажды, в нужный момент, это может случиться – не в результате поединка, не в результате дискуссии, не в результате словесного выражения.

И люди были честны. Сарипутта поклонился и сказал:

– Пожалуйста, прости меня за то, что я хотел состязаться с тобой. Я действительно не знаю. Я искусный полемист, и я одержал победу над многими философами, но я вижу, что ты не философ. Теперь пришло время мне смириться и посмотреть на все с новой точки зрения. Что я должен делать?

Будда сказал:

– Ты должен просто молчать два года.

Это была обычная процедура для каждого полемиста, который приходил – а приходили многие. Будда говорил им: «Два года полного молчания, и тогда вы можете задавать мне любые вопросы». И двух лет молчания было достаточно, более чем достаточно. За два года они забывали даже свои имена, они забывали о конкуренции, о стремлении к победе. Они узнавали аромат этого человека. Они узнавали вкус его истины.