Кристин Коннелли - Исцеление от эмоциональных травм – путь к сотрудничеству, партнерству и гармонии

У Питера Левина есть довольно подробное описание того, что чувствует человек, перенесший тяжелую травму [60]. Некоторая часть выделившейся энергии возбуждения упорно пытается отыскать во внешнем мире давно исчезнувшую угрозу, что проявляется в мышечном напряжении шеи, головы и глаз. По мере того, как необходимость выплеска энергии возрастает, мозг может принять за угрозу любое изменение в окружающей действительности. Даже сексуальное возбуждение или лишняя чашка кофе способны в этих случаях обернуться навязчивыми страхами и паранойей. В таком состоянии человек не способен расслабиться, становится озабоченным, растерянным, перестает воспринимать новую информацию, а главное – не в силах из этого состояния выйти. Любая новая или даже совершенно обыденная ситуация может вызвать гнев, панику, ощущение беспомощности и тому подобные ощущения; говорить о нормальной, полноценной жизни в таких обстоятельствах не приходится. Кроме того, постоянный стресс, вызванный сдерживаемой энергией возбуждения, грозит психосоматическими расстройствами: потерей зрения, слуха и речи, параличом конечностей, хроническими болями в шее и спине, легочными и желудочно-кишечными заболеваниями, мигренями и многими другими проблемами. При этом пострадавшие могут отрицать наличие этих проблем – не из-за собственной нечестности, а потому, что отрицание является мощным защитным механизмом.

В результате жизнь человека может превратиться в сущий ад, который Питер Левин довольно красочно и описывает [61]:

Не знаю, есть ли такая вещь, которой бы я не боялась. По утрам я боюсь встать с постели и выбраться из дома. Я очень боюсь смерти… не той, которая случится когда-нибудь, а той, что может неожиданно прийти за мной прямо сейчас, через минуту. Я боюсь злости… и своей, и чужой, даже если в действительности никто не проявляет отрицательных эмоций. Я боюсь, что окажусь брошенной и забытой всеми. Я боюсь неудач, впрочем, и успехов тоже. У меня каждый день случаются боли в груди, немеют руки и ноги. У меня бывают спазмы, как во время цикла, только они случаются почти ежедневно и переходят в настоящую боль. У меня все время что-то болит. Так больше не может продолжаться. Я нервничаю, у меня головные боли, сердце колотится слишком часто, отчего я впадаю в панику. Мне трудно дышать, трудно глотать, во рту все время сухо. И у меня нет ни сил, ни желания сделать хоть что-нибудь, а когда все же удается довести какое-то дело до конца, я не ощущаю удовлетворения. Каждый день я чувствую себя потерянной и беспомощной. У меня случаются приступы гнева и депрессии, и я не могу их контролировать.

Психолог Дороти Роу в своей монументальной книге «За пределами страха» убедительно доказывает, что большинство психических расстройств по сути своей являются защитными механизмами для борьбы со страхами и стрессами [62]. К таковым она относит депрессию, повышенную тревожность, обсессивно-компульсивные и биполярные аффективные расстройства, фобии и шизофрению. На основании изучения поведения крыс даже возросшее число случаев аутизма можно гипотетически объяснить ранее пережитым ужасом [63]. Кроме того, в статье Д. Роу в журнале «New Scientist» показано, что синдром дефицита внимания и гиперактивности у детей (СДВГ) – это такая же реакция на страх, как и аутизм [64]. То есть миллионы детей, которых от этого «расстройства» лечат сильнодействующими успокоительными, на самом деле могут быть просто «очень напуганы». В том же духе высказывается Брюс Перри из Академии изучения детских травм: множество детей, у которых диагностируют СДВГ и затруднения в приобретении знаний, страдают от перенесенных травм, так как росли «в атмосфере постоянного страха» [65]. Мозг у такого ребенка пребывает в перевозбужденном состоянии, что ведет к неспособности усидеть на месте и сосредоточиться на умственных занятиях [66]. В одной из своих работ Перри пишет: «Ужас, хаос и угрозы пропитывают жизни детей – миллионов детей по всему миру, поэтому день за днем их умственный и творческий потенциал неумолимо тает. Страх – это антоним любознательности, обучения и развития» [67].

Как мы уже неоднократно отмечали, травмы и сопутствующие им эмоции – страх, гнев и тому подобные – могут повлечь за собой различного рода болезни, в том числе и психические расстройства. Джон Сарно, специалист в области заболеваний позвоночника в Школе медицины Нью-Йоркского университета [68], считает, что в США настоящая эпидемия различного рода проблем со спиной, обусловленных далеко не физическими нагрузками, а подавляемыми эмоциями, в основном – гневом. Дж. Сарно говорит, что единственный способ помочь этим людям – заставить их понять, в чем истинная причина их недугов. Именно поэтому в сформированной им группе пациентов результативность лечения достигала девяноста процентов. Он утверждает, что именно травматические переживания – страх и другие нежелательные эмоции – провоцируют хронические растяжения сухожилий, пояснично-крестцовый радикулит, шейные и головные боли, а также многие заболевания органов дыхания, пищеварения, мочеполовой системы, кожные болезни, аллергии и так далее. С этим мнением согласна терапевт психических травм Бабетта Ротшильд: «Вполне возможно, что некоторые физические симптомы, необъяснимые для врачей и мучительные для пациентов, в действительности являются соматическими отражениями травматических переживаний» [69].

Наличие связи между травмами с одной стороны и психическими и физиологическими расстройствами с другой постулируется в разработанной Вильгельмом Райхом теории психологической брони [70]. Хотя сегодня В. Райх малоизвестен, когда-то он был выдающимся учеником Фрейда и видной фигурой в сфере психоанализа. Он считал бегство от боли и поиск наслаждений основными движущими импульсами в жизни человека. Это выражается в удовольствии младенца от кормления грудью, от прикосновений и дефекации, в интересе к гениталиям, а позже – в половом влечении. Если постоянно игнорировать и наказывать эту чувственность, в мозгу ребенка возникнет связь между его естественными желаниями и болью, что в свою очередь вызовет подавление этих желаний и ненависть к источнику подавления. Блокировать движущий импульс не значит полностью устранить его. Он проявится снова, в других импульсах, но связанных уже с болью, страхом и злостью, которые либо разрушат личность изнутри, либо будут вырываться наружу в виде жестокости, садизма и антисоциального поведения.

По мнению В. Райха, особенную опасность таит в себе подавление сексуальных импульсов, поскольку именно они, не находя выхода в естественной форме, зачастую трансформируются в насилие. Райх считает, что полное высвобождение сексуальной энергии возможно только при оргазме, когда нежность и страсть обоих партнеров ничем не сдерживаются. Когда же физическая близость отравлена страхом, злостью и агрессией (или наоборот – бесчувственностью), сексуальное напряжение не снимается и от него остается осадок раздражения.