Кристин Коннелли - Исцеление от эмоциональных травм – путь к сотрудничеству, партнерству и гармонии

И масштабы, и последствия коллективных травм существенно разнятся. Например, смерть в автокатастрофе – это коллективная травма, поскольку она становится горем для нескольких человек – родственников и друзей погибшего. Большой пожар или ожесточенная перестрелка травмируют целую общину. Землетрясение или шторм могут стать травмой для целого города или района, подобно урагану Катрина, разрушившему Новый Орлеан. Атака на Всемирный торговый центр была трагедией прежде всего для жителей Нью-Йорка, но ее эхо прокатилось по всей Америке и даже вышло за ее границы. Наконец, есть травмы всенародного масштаба – война или геноцид – способные на десятилетия повергнуть в хаос жизни тысяч и миллионов людей. А многие коренные народы в разных частях света веками страдали от наследственных и коллективных травм, нанесенных им колонизаторами.

Большинство тех, кого коснулась коллективная травма, страдают в первую очередь от личного горя и утрат, и чувства пострадавших – ярость и жажда мести – соответствуют симптомам индивидуальных травм. Поэтому если множество личных травм оставить без внимания, исцеление коллектива окажется невозможным. Когда же отдельные люди восстанавливаются, начинают делиться своими переживаниями и помогать остальным – общество в целом тоже быстрее идет на поправку. Справедливо и обратное: в исцеленном коллективе, сплоченном общей бедой, легче избавиться от личной травмы. Таким образом, два уровня исцеления взаимно дополняют друг друга. Однако поскольку индивидуум и коллектив – это не одно и то же, методы их исцеления будут различными. Невозможно залечить коллективную травму, искалечившую тысячи и миллионы судеб, если работать с каждым человеком отдельно. Очень часто в таких случаях – когда непоправимый ущерб нанесен самому образу жизни народа – приходится выстраивать новую систему общественных ценностей, сочинять новые мифы и легенды, вырабатывать новые стратегии поведения. Точно так же сложно представить мирное сосуществование двух религий, народов или рас до тех пор, пока не будут преодолены глубоко укоренившиеся страхи и взаимное недоверие, пока не будут излечены наследственные травмы, вызванные столетиями предрассудков, притеснений и конфликтов.

Любая наследственная травма – одновременно и личная, и коллективная. Некоторые травмы – полученные одним из предков в результате какого-то несчастья – передаются из поколения в поколение в пределах одной семьи. Если такая травма не касается других семей, ее можно рассматривать как индивидуальную, или же проводить сеансы групповой терапии с пострадавшими членами семьи. Если же трагедия в прошлом затронула жизнь всей общины, города или народа, она, разумеется, отразилась в коллективных травмах, поселившихся в обычаях, культурных традициях, ритуалах, отношении к жизни и так далее. Борис Цирюльник в этом случае говорит о «классической схеме трех поколений»: первое поколение, получившее травму, выживает, сумев адаптироваться к новым условиям, второе пользуется плодами труда своих отцов, третье – ищет корень всех зол [570].

У этого процесса также есть индивидуальная и коллективная стороны. Например, в поколении, родившемся после Второй мировой войны, многие дети были травмированы собственными отцами, побывавшими в боях и лагерях военнопленных: вернувшиеся с войны мужчины не могли контролировать вспышки гнева и жестокости, или же наоборот – отстранялись от участия в семейной жизни. Внукам этих людей также передавалось их тревожное состояние и другие травматические симптомы; правительство Австралии признало этот факт официально, и в этой стране теперь проводятся бесплатные курсы терапии для детей и внуков ветеранов.

Коллективный же компонент этой схемы трех поколений отчетливо прослеживается среди жителей Германии. После окончания войны немцы спрятали свои травматические переживания глубоко внутри и скрепя сердце взялись за восстановление своей страны. Однако в их культуре будто бы установился обет молчания о прошлом, и постепенно тишина, окружавшая события военных лет, проникла в души послевоенного поколения [571]. Только внукам свидетелей и участников войны удалось нарушить это молчание, открыто заявить о боли своего народа и начать залечивать его раны [572]. Джоанна Мэйси пишет следующее: «Немецкий народ решил пойти на все, чтобы избавить своих потомков от боли, которую ему пришлось познать. Ради будущего своих детей немцы усердно трудились… и в конечном счете дали им все. Кроме одной вещи. Они не оставили детям своих разбитых сердец – и дети им никогда этого не простят» [573]. Но сейчас, когда эти дети состарились, повзрослели уже их дети – они-то и запустили долгожданный процесс исцеления.

В сентябре 2007 года на пути к исцелению был сделан еще один шаг. Шесть сотен человек собрались в Берлине под руководством духовного наставника Томаса Хюбля на сеанс медитации, посвященный коллективному сознанию. Участники этого собрания ясно чувствовали тень великой войны, но в атмосфере единения зародилась возможность примирения, исцеления и перерождения [574]. Позже, в мае 2008 года, было проведено еще одно подобное мероприятие. Оно открывалось выступлениями ораторов, на большинство из которых Вторая мировая война повлияла непосредственно. Целью этого собрания было углубить знания и понимания событий прошлого, в частности – вызвать у участников коллективной медитации ощущение тянущейся из прошлого тени, чтобы не только их умы, но и сердца открылись навстречу общему исцелению.

После ланча пятьсот собравшихся разделились на группы по пять человек для размышления над вопросами, подготовленными организаторами. После обсуждения каждого вопроса участники переходили из группы в группу, чтобы сделать взаимодействие максимальным. Сами вопросы касались главным образом человеческих чувств, среди них были следующие: что в истории нацистской Германии волнует вас больше всего? Как прошлое страны влияет на ее настоящее? Что каждый из нас может сделать, чтобы подобная трагедия не повторилась? Многих угнетали мрачные тона истории, им хотелось внести в нее светлые краски. Кульминацией мероприятия стала коллективная медитация, посвященная душам немцев и евреев, пострадавших во время войны; в медитации эти души символически слились воедино. Завершилась же встреча хоровым пением, восстанавливающим гармонию чувств участников. Примечательно, что любой из тех, кого одолевали тяжелые и противоречивые эмоции, в любой момент встречи и после нее мог обратиться за помощью к кому-нибудь из руководителей.