Николас де Ланж - Иудаизм. Древнейшая мировая религия

В восточной Европе XIX века возник ряд движений, пропагандировавших национальное восстановление евреев на своей родине и развитие иврита. Они были свободно объединены в движение «Ховевей Цийон» («Возлюбившие Сион»). Первоначально оно выросло из еврейского Просвещения (Гаскалы) и набирало силу благодаря политическим волнениям, вызванным ростом антисемитизма в России и вспышками насилия против евреев (погромами). Один из вождей этого движения, Натан Бирнбаум (1864-1937), и придумал слово «сионизм». [16]

Леон (или Йегуда Лейб) Пинскер (1821-1891) придал новый толчок националистическому движению своим трактатом Autoemanzipation («Самоэпансипация», 1882), написанным на волне первых погромов. Пинскер пытался доказать, что либерализация и прогресс общества не устранят антисемитизм. Эмансипация евреев, которая дается им как милость, не способна привести к подлинному равенству. Евреи как нация, не обладающая собственной территорией, так и останутся казусом: ни полностью независимы, ни полностью интегрированы. После этой публикации Пинскеру предложили примкнуть к «Ховевей Цийон». Он согласился, хотя и не считал, что его мечту можно реализовать только в Палестине.

Одной из ключевых фигур в «Ховевей Цийон» был человек, который писал под псевдонимом Ахад Га-ам («Один из народа»). Настоящее его имя – Ашер Гинзберг (1858-1927). Он внес долговечный вклад в еврейское националистическое движение, став видным сторонником «культурного» сионизма: критикуя попытки возродить еврейскую нацию, не возродив сначала ее культуру, он подчеркивал необходимость этической составляющей в возрождении (включая чуткость к нуждам многочисленных арабов, живущих в Палестине). Для Ахад Га-ама Сион был не заменой диаспоры, а ее культурным и этическим обогащением. Он отвергал традиционную еврейскую религию как архаику, но опирался на ее историческое и нравственное наследие.

Основателем политического сионизма – того самого движения, которое столь резко критиковал Ахад Га-ам, – не без оснований считают австрийского журналиста Теодора Герцля (1860-1904). Если Пинскером двигал шок от первых погромов, то Герцля потрясло дело французского офицера, капитана Альфреда Дрейфуса, ложно обвиненного в государственной измене (1895 г.). Это событие заставило Герцля усомниться в самом проекте эмансипации. По горячим следам он написал документ, которому было суждено стать основой политического сионизма. Назывался он Der Judenstaat («Еврейское государство»). [17]Основные его идеи Герцль подытожил в английской газете Jewish Chronicle. Он, в частности, писал:

Мы – Единый Народ. Мы честно пытались повсюду влиться в социальную жизнь окружающих сообществ и хранить веру наших отцов. Нам этого не разрешали... Мы – Единый Народ: как это часто бывает в истории, наши враги сделали нас едиными. Беды сплачивают нас, а оказавшись сплоченными, мы неожиданно обнаруживаем нашу силу. Да, мы достаточно сильны, чтобы сформировать государство, причем образцовое государство. [18]

С точки зрения Герцля, в эпоху национализма, проблема еврейской идентичности и проблема антисемитизма требуют радикального политического решения:

Пусть нам дадут суверенитет над какой-либо частью земного шара, достаточно большой, чтобы удовлетворить справедливые требования нации. А с остальным мы и сами управимся. [19]

Герцль подробно разработал этот план и представил его в виде документа для дискуссии и реализации. Члены «Ховевей Цийон», уже готовые к подобному проекту, отнеслись к нему восторженно. Реакция на Западе была более сдержанной, однако Герцль не унывал и созвал международный конгресс для поддержки своих планов. Первый Сионистский конгресс состоялся в августе 1897 года в швейцарском городе Базеле. Он принял Базельскую программу, нацеленную на установление в Палестине национальной родины евреев, признанной международным правом. Конгресс также учредил Всемирную Сионистскую организацию (ВСО) и назначил Герцля ее президентом. Остаток своей короткой жизни Герцль посвятил становлению ВСО и борьбе за осуществление своей программы. При его жизни эти усилия не увенчались большим успехом, однако в конечном счете они внесли колоссальный вклад в сионистское движение. Руководимое евреями из Восточной Европы, оно добилось образования государства Израиль в 1948 году.

Сейчас легко забыть, что в конце XIX века даже в еврейском мире лишь меньшинство стремилось решить «еврейскую проблему», сделав национальным государством Палестину, родину своих предков. Пинскер был не единственным, кто допускал разные возможности. Даже Герцль в своем трактате Der Judenstaat не исключал вариант с Аргентиной. Многие сионисты всерьез рассматривали проект установления еврейского государства в Уганде.

Национализм евреев Восточной Европы чаще всего носил культурный характер (важность идиша!) и был укоренен в странах (особенно «полосе оседлости»), где жила большая часть из них. Большинство евреев надеялись, что с антисемитизмом покончит социализм, но даже евреи-социалисты стремились к некоему национальному статусу. Взять хотя бы Россию: ведь в ней жило много народностей, а значит, можно официально признать и национальную идентичность евреев...

В 1897 году был основан «Бунд» (Algemeyner Arbeter Bund in Polyn und Rusland, «Всеобщий союз еврейских рабочих Польши и России»). Он боролся за равноправие российских евреев и признание их «национально-культурной автономии», какой обладали другие национальные группы. Поначалу вопрос об обеспечении национальных прав евреев горячо дебатировался, однако в конечном счете согласились, что к ним надо стремиться. Вместе с тем «Бунд» резко выступал против национализма сионистов. На четвертом съезде «Бунда» (май 1901 г.) было заявлено: «Сионистская пропаганда возбуждает националистические чувства и мешает развитию классового сознания среди еврейского пролетариата» [20]. Вопреки враждебности сионистов и социалистов (как еврейских, так и нееврейских) «Бунд» снискал большую популярность и продолжал политическую деятельность в Польше вплоть до нацистской оккупации.

Историк Семен Дубнов (1860-1941) был сторонником «автономизма». Он призывал к признанию еврейской общинной автономии и прав не только в многонациональной России, но и во всем мире. Ведь именно такая социальная система сформировалась у евреев со времен талмудических раввинов в римской Палестине и Вавилонии до средневекового еврейства и органов самоуправления в Польше и Литве XVT-XVTI веков. Убежденный секулярист, он хотел, чтобы немецкие синагоги превратились в секулярные национальные организации (а за ними и синагоги Америки, куда эмигрировали многие европейские евреи). Концепция национальной самобытности выглядит у Дубнова своеобразно: евреи уникальным образом сохраняют чувство нации, но не привязаны к какой-то одной территории. Дубнов считал эту форму национальности самой возвышенной.