Ален де Боттон - Религия для атеистов

Здесь нам тоже предлагается бесконечно больше материала, чем мы можем переварить, и мы изо всех сил пытаемся ограничиваться только тем, что представляется важным для нас. Современный трудолюбивый выпускник, который корпит над дипломом по одной из гуманитарных дисциплин в начале двадцать первого века, должен до выпускного вечера прочитать порядка 800 книг. Для сравнения, богатая английская семья в 1250 году полагала себя счастливой, владея тремя книгами. Эта скромная библиотека состояла из Библии, молитвенника и жизнеописаний святых, но стоила столько же, сколько и дом. Если мы сожалеем о нашем заваленном книгами веке, то лишь потому, что чувствуем: главное не в том, чтобы читать больше. Надо углублять и освежать наше понимание нескольких книг, которые в наибольшей степени развивают наш разум и чувства. Мы чувствуем себя виноватыми за то, что еще не успели прочитать, но забываем, что мы куда более начитанные, чем Августин или Данте, таким образом игнорируя простой факт: проблема в нашей способности усваивать знания, а не в объеме их поступления.

Нам часто предлагают порадоваться не только количеству книг, которые есть в нашем распоряжении, но и их низкой цене. Однако ни одно из этих обстоятельств не обладает неоспоримым преимуществом. Дорогие книги, предшествовавшие Библии Гуттенберга, изготовление которых требовало и времени, и усердия – с цветочками на полях, с наивными иллюстрациями Ионы и кита, с ярко-синими небесами, с экзотическими птицами над головой Девы Марии, – являли собой продукт общества, которое принимало ограничение одним из основных жизненных принципов и желало видеть каждую отдельную книгу предметом необыкновенной красоты, чтобы подчеркивать их духовную и нравственную ценность.

Книга, которая стоит, как дом. Иллюстрированная пергаментная страница из молитвенника XV века, изображающая поклонение волхвов.

Хотя благодаря техническому прогрессу обладание книгой уже не признак достатка, психологически отношение к редким книгам не изменилось. Мы благоговеем перед трудом, положенным на изготовление иудейской Сефер-Торы, священного свитка Пятикнижия, на создание которой у писца уходило полтора года. Для изготовления пергамента использовалась шкура особым образом убитого козла, которую потом девять дней вымачивали в приготовленном раввином растворе из яблочного сока, морской воды и дубильных орешков. Нам следует быть готовыми к обмену нескольких быстро разваливающихся книжек в обложках на тома, которые своим весом и качеством материалов, благородством текста и красотой иллюстраций оповещают о своем содержимом в уверенности, что оно займет постоянное место в наших сердцах.

Но нужно не только введение новых учебных планов для университетов с упором на необходимость повторения и усвоения знаний. Религия более радикальна, чем светское образование, и в том, чтобы выносить обучение за пределы классной комнаты и совмещать его с другими занятиями, поощряя верующих учиться через все свои органы чувств, не только слушая и читая, но и действуя – когда он ест, пьет, принимает ванну, прогуливается или поет.

Дзен-буддизм, к примеру, предлагает идеи о важности дружбы, неизбежности раздражения и несовершенстве человеческих устремлений. Но он не просто читает об этом лекции своим приверженцам; он помогает им оценить эти истины через действия, такие как составление букетов, каллиграфия, медитация, прогулки, разравнивание гравия и, наиболее знаменитое, чаепитие.

Поскольку последнее общепринято на Западе, пусть и лишено духовной составляющей, кажется на удивление странным, но при этом и радостным, что дзен-буддизм воспринимает чайную церемонию как одну из своих важнейших педагогических практик, настолько же важную для буддистов, как месса – для католиков. Во время тя-но-ю , как называется церемония, некоторые из тех чувств, которые парят над обычным английским чаем, усиливаются и символически связываются с буддистской доктриной. Каждый аспект ритуала имеет значение, начиная с чашек, чья неопределенная форма отражает любовь дзена ко всему естественному и простому. Медленное нагревание напитка мастером чайной церемонии заставляет на время отступить от требования эго, простая обстановка чайного домика призвана отвлечь мысли от тревог, связанных со статусом, тогда как ароматный пар над чайником позволяет прочувствовать истины, притаившиеся за китайскими иероглифами, написанными на свитках на стенах и сообщающими о главных буддистских ценностях, таких как «гармония», «чистота» и «спокойствие».

Цель чайной церемонии не в том, чтобы научить новой философии, придать большую яркость существующей через действие, которое тонко воздействует на чувства. Это механизм для привнесения в жизнь идей, о которых участники в полной мере осведомлены, но их необходимо чуть подтолкнуть, чтобы они этих идей придерживались.

Если говорить о сравнительном примере из другой религии, иудейские тексты не устают повторять о важности Дня искупления и возможности обновления через признание греха. Но в самой религии о таких идеях можно узнать не только из книг, они привносятся через телесные ощущения: как, например, превращение в ритуал принятия ванны. Со времен вавилонского пленения иудаизм советовал своим общинам строить миквы – священные ванны, каждая из которых вмещала 575 литров чистой родниковой воды, – в которые евреи могли погрузиться после признания в своих сомнительных, с духовной точки зрения, поступках, чтобы восстановить чистоту и связь с Богом. Тора рекомендует полное погружение в микву каждую пятницу во второй половине дня, перед Новым годом и началом последующих сезонов.

Институт миквы соотносится с ощущением обновления, о котором мирские поклонники ванны кое-что знают, но обладает большей глубиной, смыслом и важностью. Атеист может ощущать себя чистым после ванны и грязным без нее, но ритуал миквы ассоциирует внешнюю гигиену с открытием особого вида внутренней чистоты. Как и в случае с многими другими символическими практиками, применяемыми религией, здесь удается использовать физическое действие для проведения духовного урока.

Религия понимает ценность регулярной тренировки нашего разума, которую мы привыкли применять только к нашим телам. Она предлагает нам набор духовных упражнений, призванных укрепить нашу склонность к добродетельным мыслям и нормам поведения: нас усаживают в незнакомых местах, показывают позу, в которой удобно сидеть, регулируют наше питание, дают нам сценарии, в которых четко прописано, что мы должны говорить друг другу, и постоянно отслеживают мысли, которые проносятся в нашем сознании. Это делается не для того, чтобы отнять у нас нашу свободу, но чтобы мы победили тревоги и размяли наши нравственные способности.