Оле Нидал - Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода

1975

Германия

По дороге в Германию Кармапа благословил новый центр в Родбю, и мы еще раз посетили «Дом Тишины», где однажды убежали с лекции слушатели Калу Ринпоче. На сей раз наше пребывание нанесло сильный ущерб их обычному распорядку. Наш йогический стиль выбил почву из-под ног этих благонамеренных людей, на которых Тхеравада наложила явный отпечаток. Как только ламы обнаружили, что кухня там вегетарианская, они побежали на улицу и вернулись с купленной курицей. Они смеялись и громко разговаривали, что было запрещено, а я давал поучения до двух часов ночи, хотя все должны были ложиться спать в одиннадцать.

Кармапа имел большие виды на немцев – это было вне сомнений! Он несколько раз показывал Черную корону – даже когда приходило мало людей. Неподалеку от Киля Учению открылись несколько психологов и студентов мединститута. Мне импонировало сочувствие, честность и энергичность большинства из них, но были и такие, каких я обычно отсылаю к другим учителям. Главная слабость – это зависимые и недовольные люди. Вместо того чтобы радоваться и иметь свою точку зрения, они сплетничали о чужих учителях и разрушали тем самым уровень общего доверия. Это создает трудности для Алмазного пути во всем мире. Эти персонажи без юмора с удовольствием «играют в церковь», почитают и хвалят учителей и друзей, прежде всего за то, чего те не делают или не решаются делать, – а это привлекает скучных людей. Энергия и способности приводят их скорее в замешательство, и самым святым для них, наверное, был бы тот, кто лежит на кладбище. Уже тогда я решил, что буду жить так честно, чтобы подобные люди с криком убегали от меня, – и это удается по сей день.

У Кармапы были виды на немцев

Кармапа делал все, чтобы еще укрепить мою и без того уже сильную связь с германоязычной частью Европы. Он часто просил меня быть там «его человеком». С того момента, как он, «Драгоценность, Исполняющая Желания», это сказал, связь стала нерасторжимой и с тех пор только углублялась. Моя семья датско-норвежская, но она жила на юге Ютландии, который стал датским только после референдума 1920 года. Мой отец написал пятьдесят книг по немецкому языку, чтобы заново научить ему датчан после Второй мировой войны. Поэтому Кармапа укрепил старую связь, и сегодня у меня нигде нет таких хороших друзей, как в Германии. В этой части мира я провожу больше всего времени.

Недалеко от Любека Кармапа сказал нечто, чего мы не слышали от него ни до, ни после этого: «Здесь я был в одной из прошлых жизней». Он говорил это серьезно. Какое-то мгновение я думал об Иоганне Себастьяне Бахе, потому что у Кармапы есть много излучений. Я не знаю, о чем в этот момент думали все остальные. И потом мы покатились по Германии, которая теперь была моей ответственностью, и дальше, к теософским дамам в Нидерланды.

Немцы особенно хорошо подходят для Алмазного пути. У них сильные и часто иррациональные энергии, которые можно использовать и преобразовывать. Голландия, напротив, – скорее «махаянская » страна, крепко стоящая на ногах и очень «примерная». Это сильно чувствовалось. В «пограничных странах» выражены скорее гордость и запутанность, тогда как в Центральной Европе больше выделяется желание. Центральные европейцы приходили к Кармапе за сильными впечатлениями и вдохновением, а голландцы и англичане – прежде всего за новыми знаниями, которые можно обсуждать впоследствии. Но во второй половине 90-х годов интерес к Алмазному пути вырос как в Англии, так и в Нидерландах, и наши центры там начали развиваться. Французам было часто достаточно мощного представления и внешней рамки, а чего хотели бельгийцы, так никто и не понял. Только в 2000 году у нас возникли милые группы Алмазного пути в Париже и Брюсселе.

Центральные европейцы приходили к Кармапе за сильными впечатлениями и вдохновением, а голландцы и англичане – прежде всего за новыми знаниями, которые можно обсуждать впоследствии.

Голландия

В Амстердамском культурном центре «Космос», где на верхнем этаже продавали гашиш, все чуть было не провалилось. Уже на входе Кармапа начал произносить стослоговую очистительную мантру Алмазного ума, что было плохим знаком. По дороге к залу, где он собирался дать церемонию Короны, люди были настолько невнимательны или накачаны наркотиками, что нам приходилось отодвигать их в стороны, чтобы помочь Кармапе пройти. Во время приготовлений невозможно было добиться тишины. Все просто продолжали говорить. Достойные члены свиты Кармапы пытались что-то сказать со сцены, но никто их не слушал. Положение становилось невыносимым, но было бы жаль, если бы Кармапа просто ушел оттуда, никого не благословив. Поэтому я перебрался через какие-то заграждения, залез на сцену и начал на них орать. Это было им понятно, и через несколько секунд стало тихо. Как ни странно, мои не слишком лестные выражения не вызвали никакого гнева, и большинство даже остались на медитацию, которую я проводил в конце. Хотя замысел был в том, чтобы установить тибетско-европейские контакты, я с тех пор стал ответственным за неадаптированных, длинноволосых молодых людей.

Франция

В Париже Кармапу ожидали большие выступления, было полно известных людей и представителей высших классов общества. Церемонии проходили в больших залах прекрасных отелей, и французы брали плату за вход, что следовало делать и нам. В долгосрочной перспективе невозможно, чтобы те немногие, кто является сердцем центров, брали все расходы на себя. Постоянно будучи в долгах, люди теряют вдохновение. Забавно было видеть у французов хорошую организацию и наблюдать, как сквозь нее все равно проступает их натура. Менее состоятельных последователей мы провели в зал контрабандой. Нужно было помогать тем, кто редко находил работу и повсюду следовал за Кармапой.

Сцена была всегда оформлена одинаково. В центре стоял трон для Кармапы, по правую сторону от него садились одетые в красное тибетские монахи, а по левую – одетые в черное монахи из местного центра дзэн. Публика, сидящая в зале, выглядела более старшей и социально адаптированной, чем в германском мире. Молодежные волнения были здесь, очевидно, не такими широкомасштабными, как в северной Европе, потому что даже юное поколение выглядело очень благонадежным. Здесь все знали, с какой стороны хлеба должно быть масло, и подстраивались под существующий порядок, а не шли против него.

Арно Дежарден, который написал предисловие к «La Voie du Diamant» («Алмазный путь») – нашей первой французской книге, – произносил на многих лекциях вступительную речь. За несколько лет до этого он «обнаружил» тибетцев и вызвал волну увлечения ими. Его мастерски сделанные фильмы и книги, задевающие нерв того времени, наполнили Кангьюром монастыри и привели к Калу Ринпоче богатых французов, ищущих магию Востока.