Оле Нидал - Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода

Трунгпа Ринпоче едет верхом

Исландия

Ханна переводила в Европе для Беру Кхьенце Ринпоче. Было чудесно снова ощущать ее присутствие. Ханна всегда была наилучшей защитницей для наших ринпоче и представляла их Западу в самом изящном стиле. В марте в Копенгаген приехал Сивальди – тот самый рыжеволосый здоровяк, которого я сложил пополам в 1974 году, во время церемонии Черной короны. Он сказал: «Оле, я недавно унаследовал от матери немного денег. Пока я не умер от пьянства, хочу сделать хотя бы одну полезную вещь в жизни. Пожалуйста, поезжай со мной на неделю в Исландию и принеси туда Дхарму. Я оплачу билеты на самолет». Мне удалось выкроить из своего сверхплотного расписания пять свободных дней, и они прошли совершенно удивительно.

Ханна всегда была наилучшей защитницей для наших ринпоче и представляла их Западу в самом изящном стиле.

С момента нашего приземления в Исландии погода безумствовала. В этом не было ничего необычного. Это часто происходит, когда я приношу поля силы Кармапы и Черного Плаща в новую местность. Каждые четверть часа мы наблюдали все новые и новые комбинации дождя, снега, ветра, солнца и града. Так северные боги отзывались на приход наивысшего уровня осознавания – хотя их главный бог Один, несомненно, в прошлом встречал Будд. У колодца, охраняемого Мимиром, Один пожертвовал глазом за вневременную мудрость, и с тех пор его вороны Хугин и Мунин наблюдают за миром.

Никого не зная на этом острове, мы поселились в самом дешевом отеле «Пристанище моряка» и приучили себя к диете из сухой соленой рыбы. Все остальное было просто невероятно дорого. В следующие дни я читал лекции для горстки людей в университете, причем от руки написанные плакаты я развешивал в магазинах города сам – непривычное ощущение. Я давал интервью газетам и вообще всем, кто проявлял хоть мало-мальскую открытость, но назвать это головокружительным успехом было нельзя. Люди на севере не пылали неутолимой страстью к высоким материям.

Однако все это с лихвой восполнила природа. Несколько местных жителей показали нам «свою» Исландию. Она начиналась на обледенелом перевале. Под неистовым встречным ветром мы взобрались туда по голой скользкой тропе. Стоять было почти невозможно, в лицо летели острые кристаллики льда. На краю величественного плато обнаружились вулканические серные источники и ручей с ледяной водой. Они были созданы для того, чтобы слиться воедино и служить прекрасной купальней. Мы погрузились в воду и пролежали там несколько часов. Наши лица заметало снегом, а отвесная скала наверху очень напоминала лицо Кармапы. У меня захватывало дух.

Еще одну встречу с силами природы подарила мне мощная, как медведь, девушка-викинг на местной дискотеке. Она непременно хотела забрать меня к себе домой. Вид у нее был цветущий, и она уже перекинула меня через плечо – но я решил, что она настолько пьяна, что не узнает меня утром, и предпочел испариться.

Настоящую пользу Исландии принес только последний вечер в Центре теософии. Вопросы не прекращались до двух часов ночи – случай беспрецедентный. Оттуда мы поехали прямо в аэропорт, и в пути нас грело чувство, что мы все-таки не шатались без дела пять дней.

Германия

Весна 1984 года принесла с собой лучшее из всего, что я знаю, – время с бесчисленными друзьями. Большинство хорошо переварило «дело Аянга». Только старая мюнхенская группа, которая шла собственным курсом, хотела доказать свою независимость. Однако практика, основанная на неприязни, ведет в никуда. Они пригласили Ламу Пема Дордже, но совсем не заботились о нем. Вот какие, далекие от обычной азиатской вежливости, слова он произнес им на прощанье: «Вы горды, как лебеди: каждый старается вытянуть шею выше остальных. Вы как конский навоз – гладкие снаружи, но гнилые внутри. Ваша группа – как дохлая корова: достаточно одного взгляда, чтобы понять, что она мертва». Только в 1986 году вокруг Уллы и Детлева образовался новый, свежий центр, отлично представляющий Кармапу в этом важном городе.

Весна 1984 года принесла с собой лучшее из всего, что я знаю, – время с бесчисленными друзьями.

Польша

Работа в Польше давала почти неограниченные возможности. Коммерческие гуру не совались туда до 1989 года, пока польская валюта не стала конвертируемой. Поэтому около пятнадцати лет буддизм оставался почти единственным духовным предложением. Благодаря этому обстоятельству мы во многом избежали запутанности. Те, кто сопротивлялся коммунистам и не позволял католикам промывать себе мозги, обнаружили удивительное сочетание открытости и зрелости. Поляки восприимчивы на многих уровнях. Они способны выбирать полезное и отфильтровывать мешающие воздействия. В каждый из моих десятидневных визитов Прибежище принимало около пятисот человек. Эту открытость не могло превзойти ничто, пока в 1991 году я не отправился в тур по Украине и России – там такое же количество нередко набиралось за пару вечеров. Многие годы лекции в Польше заканчивались около шести утра. В такую пору я уже засыпал, повисая на людях, которых благословлял. А в одиннадцать утра все приходили снова, горя желанием слушать еще.

Приветствие в Польше

Беру Кхьенце Ринпоче в Польше

С нами по стране часто ездила сотня друзей. Когда я садился в машину, они бежали на поезд, и на следующей лекции мы все снова встречались. Даже слушая одни и те же объснения целую неделю, они продолжали находить новые измерения в том, чему я учу. Начиная с 1986 года, в польские центры несколько лет подряд приезжали Беате и Манфред из Швеннингена. Они объединили многие западные связи, что сделало возможным естественное развитие центров.

Мало кто умеет отдавать столько времени и сил, не ожидая ничего взамен, как поляки. Эта склонность не исчезает, когда они перебираются на Запад. Им быстро достаются главные роли во многих наших центрах. Хорошим примером тому является Томек, которого мы вывезли в Данию в тот самый день, когда тайная полиция, опоздав всего на час, постучалась в его дверь в Гданьске.

К сожалению, мы находили все меньше и меньше времени для севера Скандинавии. По этой причине мы пригласили в Осло и Стокгольм двух хороших традиционных лам и извинились, сказав, что не хотим мешать их классическим лекциям и потому приезжать будем реже. На самом же деле расстояния там были слишком велики, а открытых людей слишком мало. Возможно, для будущих перерождений мы с Ханной снова выберем северные гены, но сейчас работа все время зовет нас в центр Европы. В конце девяностых годов мы снова начали, почти с нуля, в Швеции, Норвегии и Финляндии, и сегодня у нас там небольшие, но хорошие группы.