Оле Нидал - Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода

В Финиксе нас ждала пачка первых экземпляров «Открытия Алмазного пути». Книга вышла как раз вовремя: в поездке мне несколько раз довелось представить ее на радио и телевидении. Теперь и в англоговорящих странах появился свежий доступ к Учению и Кармапе.

Теперь и в англоговорящих странах появился свежий доступ к Учению и Кармапе.

Вэн и Кэролин снова дали нам напрокат два «Фольксвагена» – микроавтобус и дизельный «Рэббит». Следующим пунктом назначения был Сан-Франциско, где мы решили пробыть немного дольше обычного. Там появились люди, способные удерживать энергию, что в Америке труднее всего. Вскоре туда прилетели Габи и Улла, и последние захватывающие недели мы провели вместе.

Как и положено в Америке, с каждым новым визитом мы меняли фокус своей работы. На этот раз одна из главных задач заключалась в том, чтобы дать людям, пострадавшим от влияния разных «гуру», доверие и направление.

Майя улетела домой, и дальше мы ехали без нее. Она скучала по сыну, и к тому же ей было нелегко делить меня со столькими людьми. В последние десять дней мы прежде всего поблагодарили Пола Клеменса за издание моих книг. Хотя у нас никогда не получалось по-настоящему рекламировать себя, тираж распродавался быстро благодаря «сарафанному радио». Кроме того, мы снова побывали на горе Шаста, в самом священном месте какого-то индейского племени. Интересно, что священные горы – как и в случае с Кайлашем в Тибете – зачастую состоят не из нагромождения скал, столь привлекательных для альпинистов, а похожи на участки породы, которые остались стоять, в то время как вся окружавшая их почва просела и разрушилась. Шаста – это массив из вулканического пепла.

На Рождество мы отправились в Сиэттл – город недалеко от канадской границы. У моей храброй подруги Энн Роббен дела шли хорошо. После письма из «Дхармадхату» она особенно дорожила нашей связью, и сейчас организовала две лекции в местном центре традиции Сакья. Он помещался в бывшей церкви, которую «переблагословили» жившие там тибетцы. Оба раза собирались по американским меркам хорошие группы. К счастью, люди не позволили себя запутать одной тибетской блюстительнице нравов. К нашему искреннему удивлению, посвящения там стоили пятьдесят долларов за штуку. Но, несмотря на большую открытость и щедрость, брать на себя ответственность за группу не хотел никто. Поэтому мы могли только дать им адреса центров, расположенных немного южнее, и порекомендовать список книг.

Большим событием стала встреча с Дабшаном Ринпоче в первое рождественское утро. Солидный мужчина могучего телосложения, одетый в костюм европейского покроя, он был окружен членами семьи и западными учениками. По ощущениям его силовое поле было очень гармоничным, и он интересовался нашей работой. Я еще долго чувствовал на макушке благословение его ладони. Дабшан Ринпоче является Сакья Тринзином – главой школы Сакья. Тибетскому правительству, которое медитации предпочитало политику, уже давно удалось перетасовать держателей разных линий. В начале 90-х эти чиновники стали почти постоянно вмешиваться в процесс признания высоких перерождений, в частности школы Ньингмапа. В истории Тибета уже случалась такая путаница. Когда подмена обнаруживается, власти говорят лишь: «Извините, но теперь уже слишком поздно что-то делать».

Затем мы в густом тумане двигались дальше на юг – от канадской границы к пригородам Лос-Анджелеса. По пути было несколько постов, на которых полиция проверяла, есть ли у водителей цепи, чтобы проезжать через перевалы. Мы объехали все посты – как европейцы, мы были выше этого.

Из-за тумана я вел почти вслепую, но перед Лос-Анджелесом он растворился. Белые холмы засияли в фантастическом лунном свете, и я неожиданно начал говорить о своей маме. Я рассказывал, что она до сих пор называет меня «маленький Оле», и о том, какая она замечательная. Позднее, когда я уже лежал в постели в доме Вэна и Кэрол, из Копенгагена позвонила Майя: «Сегодня утром, в половине десятого, твою маму сбил грузовик в Лингбю. Только что приходили полицейские и сообщили, что она умерла». Майя добавила, что, когда это произошло, вокруг солнца появились радуги, и упомянула о других необычайных знаках.

Это было одновременно шоком и облегчением. Большая потеря для нас, но большое счастье для нее. Моя мама дожила здоровой до 83 лет. У нее была сильная связь с Кармапой. Ее самым большим желанием в последние годы было не стать обузой для других. Поскольку смерть наступила мгновенно, она не страдала.

Я позвонил Ханне на Тайвань. Как раз перед этим она прогнала из дома вооруженного грабителя, вовсю ругая его по-датски. Она достойно поддерживала семейный стиль. Услышав, что мама погибла, Ханна хотела сразу же полететь домой. Но в этом не было необходимости – тогда прекратилась бы программа Ринпоче. В любом случае Ханна всегда была со мной, где бы я ни находился. Вэн и Кэролин забронировали мне обратный билет, и я почтил память мамы, прочитав в Сан-Диего лекцию в ее честь. Время от времени мой голос звучал хрипло, потому что я ее очень любил, – но в целом я держался.

Дания

В Копенгагене Бьорн уже приготовил все для кремации. Рано утром, спустя примерно 68 часов после смерти мамы, я проснулся в нашей комнате. То, что я переживал, не было сном: она находилась рядом со мной, справа, очень отчетливая во всех деталях. Перед нами появился Кармапа – большой, как дом. Золотисто-коричневый и прозрачный, он сидел на стуле. Улыбаясь, он стал бросать нам черные таблетки, которые, ударяясь об нас, превращались в радуги. Одна из последних таблеток с большой силой стукнула меня по левой ступне. В это время мама, подобно водолазу, который постепенно сбрасывает балласт, все быстрее стала двигаться вверх и затем исчезла. Никогда в жизни я не испытывал такой сильной благодарности. Все происходило в соответствии с поучениями Будды, все было на своих местах. Ее сознание пробудилось спустя три дня после смерти и пришло ко мне без тела. Здесь она встретилась с полем силы Кармапы и отправилась в его Чистую страну. То же самое произошло в 1976 году с моим отважным отцом, который умер от кровоизлияния в мозг. Он тоже внес свой вклад в развитие буддизма – за пару лет до смерти полностью перевел на датский язык жизнеописание Марпы. Мне удалось вложить ему в рот одну из таких «материнских» таблеток Кармапы – это последнее, что он проглотил в своей жизни. По этому случаю один очень культурный и образованный сосед излечился от тяжелой формы рака. Еще в 1945 году этот человек в ночной рубашке вбежал ночью к нам в квартиру в Лингбю, на севере от Копенгагена, крича, что закончилась война.

Все происходило в соответствии с поучениями Будды, все было на своих местах.