Наталия Ковалева - Письма Махатм

Узнайте, прежде всего, наши законы и упражняйте свое восприятие, дорогой брат. Контролируйте свои непроизвольные силы и развивайте в верном направлении свою волю, и вы сделаетесь из учащегося наставником. Я не откажусь преподать то, что имею право преподать. Но мне пришлось учиться пятнадцать лет, прежде чем подойти к доктрине циклов, – сначала пришлось усвоить более простые вещи. Но как бы то ни было и что бы ни случилось, я верю: у нас больше не будет споров, столь же бесполезных, сколь и болезненных.

К.Х.

Хочу попросить вас, мой дорогой Синнетт-сахиб, о личной услуге. Так как К.Х. слишком совершенный Йогин-Архат, чтобы останавливать руку, которая, не смущаясь неудачей, продолжает попытки поймать тибетского яка за шею и согнуть ее под своим ярмом, то все, что мне остается сделать, это снова появиться на « натакашала » и положить конец представлению, которое угрожает стать однообразным даже для нас, хорошо натренированных в терпении. Я не могу воспользоваться вашим любезным советом писать мистеру Хьюму моим красным цветом , так как это означало бы открыть новую дверь для бесконечной переписки. От такой чести я лучше уклонюсь. Вместо этого я пишу вам, посылаю телеграмму и отвечаю на ее обратной стороне для вашего прочтения. Что это за способ разговора? Почитание может не быть в его (Хьюма) натуре, и никто никоим образом не претендует на него и не заботится об этом! Но я полагал, что в его голове, которая вполне способна содержать что-либо, имеется место для здравого смысла. И этот здравый смысл мог бы подсказать ему: или мы то, на что претендуем, или же нет. В первом случае, как бы ни были преувеличены притязания, сделанные в защиту наших сил, все же, если наше знание и предвидение не превосходят его, мы не более чем обманщики и самозванцы , и чем скорее он расстанется с нами, тем лучше для него. Но если же мы, в какой бы то ни было степени, являемся теми, кем претендуем быть, тогда он сам поступает как дикий осел. Пусть запомнит, что мы не индийские раджи, нуждающиеся в политических няньках и служанках, чтобы вести нас на поводу, и вынужденные их принять. Общество было основано, действовало и будет действовать с ним или без него , – это он пусть приспособится к последнему.

Его помощь, которую он упорно навязывает нам, очень напоминает поведение нищих испанских идальго , одной рукой предлагающих путешественникам свою шпагу для охраны, другой же хватающих их за горло. До сих пор, насколько я могу знать, его помощь не была слишком полезна Обществу. Она не благотворна ни для одного из Основателей Общества, во всяком случае для той, которую он чуть не убил в прошлом году в Симле и которую теперь беспокоит, приставая к ней, как неумолимая смерть, превращая ее кровь в воду и выедая печень.

Потому я ожидаю от вас, чтобы вы внушили Хьюму, что мы «принесем ему нашу благодарность» лишь в том случае, если он займется своим «Эклектиком» и предоставит Основному Обществу заботиться о себе самом. Его совет и помощь редактору «Теософа», без сомнения, были полезны, и она (Е.П.Б.) очень благодарна ему за это, считая тем не менее, что по большей части она обязана вам. Но мы находим нужным заявить, что некоторая черта должна быть где-то проведена между указанным редактором и нами самими, ибо мы не совсем та тибетская троица, за которую он нас принимает. Потому, невежественные ли дикари или восточники мы в его глазах – каждый хозяин в своем доме, – мы заявляем о своем праве знать наши дела лучше и почтительно отклоняем его услуги в качестве капитана, претендующего на то, чтобы вести наш теософский корабль, даже по «океану мирской жизни », как он метафорически выражается в своей шлоке . Мы позволили ему под хорошим предлогом спасти положение с британскими теософами, проветривать свою злобу к нам в органе нашего собственного Общества и рисовать подобия наших портретов кистью, обмакнув ее в желчь, – что еще ему нужно? Я уже указал Е.П.Б. телеграфировать ему в ответ, что он не единственный искусный мореплаватель на свете. Он стремится избежать западных плавучих льдов, а мы держим курс так, чтобы обойти восточные мели. Намеревается ли он в добавление к этому указывать всем, начиная с Чохана и вплоть до Джуал Кула и Деба, что мы должны и чего не должны делать?! Рам, Рам и священные Наги! Неужели после столетий независимого существования мы должны поддаться чужому влиянию и сделаться марионетками набоба • из Симлы? Разве мы школьники или нечто в этом роде в его воображении, чтобы подчиниться линейке школьного учителя-пелинга?..

Несмотря на его дурное расположение духа, прошу вас рассказать ему то, что вы слышали от меня , а также что я просил вас сообщить ему мой ультиматум : если он не покончит со всеми пересудами раз и навсегда , я не потерплю вмешательства его мудрости между нашим невежеством и Основным Обществом. Равным образом он не должен вымещать свое дурное настроение на человеке, который не ответствен за наши действия, – на женщине, которая так больна, что я снова вынужден, как в 1877 году, увезти ее – хотя она очень нужна там, где теперь находится, в штаб-квартире, – из боязни, что она рассыплется на куски. Передайте ему также, что это ее состояние возникло в последнее время в результате постоянной озабоченности об Обществе и частично, если не целиком, вследствие его (Хьюма. – Ред .) поведения в Симле – в этом я даю свое слово. Положение в целом и будущее «Эклектика» держится на К.Х., если вы ему не поможете. Если, несмотря на мой совет и явное недовольство Чохана, мистер Хьюм будет упорствовать, ставя себя в глупое положение и принося себя в жертву, а также являясь злым гением Общества в одном направлении, – тогда это его дело, только я не хочу иметь к этому никакого отношения. Вашим истинным другом я останусь навсегда, хотя бы вы обернулись против меня в ближайшие дни. Ферн был подвергнут испытанию и найден настоящим дуг-па по своей нравственности. Посмотрим, посмотрим; но мало осталось надежды, несмотря на все его великолепные способности. Намекни я ему, чтобы он обманул собственного отца или мать – он бы еще привлек и их отцов и матерей к этой сделке. Подлая, подлая и безответственная натура. Эх, вы, западники, похваляющиеся своей нравственностью!

Да сохранят вас и ваших близких светлые Чоханы от приближающегося бедствия – таково искреннее желание вашего друга.

М.

Мой друг!

Могу ли я вас побеспокоить, прося передать Дарбагири Нату, когда вы его увидите, вложенные 50 рупий? Человечек [310]попал в беду, но следует дать ему урок; и лучшее наказание для принятого челы – это получить порицание через «мирского» ученика. По дороге от Гума в Бенгалию он по неосторожности и опрометчивости потерял деньги и, вместо того чтобы обратиться прямо ко мне, попробовал уклониться от «глаза Учителя» и послал телеграмму одному челе на испытании, которого не имел ни малейшего права просить помочь ему в затруднении. Поэтому, пожалуйста, скажите ему, что Рам С. Гаргья не получил из Бердвана его телеграммы, но что она попала прямо в руки Ламы, который и уведомил меня о ней. Пусть он в дальнейшем будет осторожнее. Теперь вы видите, как опасно выпускать юных чел из виду даже на несколько дней. Денежные потери – это ничего, но ужасны последствия, какие они за собой влекут, и искушение.