Наталия Ковалева - Письма Махатм

Всего хорошего, мой Брат.

Всегда сочувствующий вам К.Х.

Мой дорогой друг!

Прежде чем я дам на ваше деловое письмо конкретный ответ, я хочу посоветоваться с нашим уважаемым Чоханом. У нас в распоряжении, как вы говорите, 12 месяцев [352]. В настоящее время у меня небольшое, но очень важное дело, так как оно связано с целой серией преднамеренных неправд, которые давно пора разоблачить (доказать истину подошел последний срок). Нас называют во многих источниках, или, вернее, в пяти письмах «лжецами» (!) и обвиняют в «черной неблагодарности». Выражения сильны, и, хотя мы и желали бы заимствовать много хорошего у англичан, боюсь, что вежливости не могли бы научиться у того класса джентльменов, который представлен мистером Хьюмом. Само по себе дело, которым я сейчас занят, вам действительно может казаться очень незначительным по сравнению с другими фактами, но если не доказать убедительно, что проблема, лежащая в основе этого дела, вызвана по меньшей мере искажением фактов, то оно имеет тенденцию превратиться в причину , которая вызовет неприятные следствия и погубит все строение. Потому я прошу вас: не начинайте обсуждать незначительность пустячного воспоминания, но, веря тому, что мы видим кое-что из скрытого для вас будущего, пожалуйста, ответьте на мой вопрос как друг и брат. После этого вы узнаете, зачем пишется это письмо.

Е.П.Б. только что спорила с Джуал Кулом, который настаивал, что Дэвисон не внес неприятный случай в протокол, а она утверждала, что он это сделал. Конечно, он был прав, а она нет. Все же, если ее память в этой детали и изменила ей, то в связи с самим фактом она ей хорошо послужила. Вы, конечно, помните этот случай. Собрание эклектиков в бильярдной комнате. Свидетели – вы, чета Хьюмов, чета Гордонов, Дэвисон и Е.П.Б. Тема: С.К. Чаттерджи, его письмо к Хьюму, выражающее презрение к теософии и сомнение в честности Е.П.Б. Подавая мистеру Хьюму письмо, которое я вернул Е.П.Б., она сказала, что я через нее отдал приказы Генеральному Совету просить Бабу [353]уйти в отставку. На это мистер Хьюм категорически заявил: «В таком случае ваш К.Х. не джентльмен . Письмо частное, и при таких обстоятельствах ни один джентльмен даже не подумал бы действовать так, как он этого желает». Так вот, письмо не было частным, так как мистер Хьюм познакомил с ним членов общества . В то время я на эту колкость не обратил никакого внимания. И узнать о ней мне довелось не от Е.П.Б., а от Д. Кула, который сам все это слышал и обладает великолепной памятью.

Сделайте одолжение, напишите пару строчек и расскажите, как вы помните этот инцидент. Относились ли слова «не джентльмен» к вашему скромному слуге или были сказаны в широком смысле? Прошу вас как джентльмен , не как друг. Это имеет очень важное значение для будущего. После этого я покажу вам, как в последнее время развилось присущее нашему общему другу бесконечное «изобилие изобретательности». Возможно, что при любых других обстоятельствах бахвальство мистера Xьюма о высоком мнении лорда Рипона относительно теософских успехов Хьюма и его «хвастовство» о литературных, денежных и других услугах, оказанных нам, могли бы пройти незамеченными, потому что мы все знаем его слабости. Но в теперешнем случае с последними надо поступить так, чтобы не оставить ему ни единой соломинки, за которую он мог бы ухватиться, не только потому, что его последнее письмо ко мне (которое вы увидите) полностью противоречит всем правилам хорошего тона, но и потому, что, если сейчас не доказать ложность его заявлений, он будет потом хвастать, что сказал нашему Братству явную ложь, а ни один член последнего этого не допустит. Вы не можете не замечать нелепого контраста между его уверенностью в своих удивительных способностях и превосходстве и тем чувством обиды, которое он проявляет при малейшем замечании, высказанным ему мною. Надо дать ему понять, что, будь он действительно так велик, как он утверждает, или даже будь он сам вполне удовлетворен своим величием и непогрешимой памятью, он остался бы равнодушным к тому, что бы ни подумали даже Адепты, во всяком случае, так вульгарно не оскорблял бы, как сейчас. Его болезненное самолюбие само по себе свидетельствует о сомнениях, таящихся в его уме насчет тех претензий, которые он так хвастливо предъявляет; отсюда его раздражительность, возбуждаемая всем и чем угодно, что могло бы нарушить его самообман.

Надеюсь, вы не откажете в прямом и ясном ответе на мой прямой и ясный вопрос.

Ваш всегда любящий вас К.Х.

Мой дорогой друг!

Не обвиняйте меня в безразличии или забвении нашей маленькой спекуляции после того, как я сам ее начал. К Чохану с такими «мирскими» делами нельзя обращаться каждый день, и в этом мое извинение за неизбежную задержку.

А теперь мне моим почитаемым Владыкой разрешено послать вам меморандум о Его точке зрения на возможности и судьбы известной газеты, относительно которой Его предсказание было запрошено вашим смиренным другом и Его слугою. Придав им деловую форму, я записал Его мысли следующим образом:

I. Учреждение нового журнала в таком виде, как он описан, является желательным и, при надлежащем усилии, весьма возможным.

II. Это усилие должно быть сделано вашими мирскими друзьями и каждым индийским теософом, который болеет сердцем за благо своей страны и не очень боится тратить свою энергию и время. Оно должно быть предпринято посторонними , то есть теми, кто не принадлежит безоговорочно к нашему Ордену. Что же касается нас, то

III. Мы можем направлять их усилия и все движение в общих чертах, руководить ими. Хотя мы отделены от вашего мира действия, мы все же не оторваны от него полностью, пока существует Теософское общество. Следовательно, несмотря на то что мы не можем руководить предприятием открыто, чтобы все теософы и люди, имеющие к Обществу отношение, знали об этом – мы можем и будем помогать ему, насколько это будет осуществимо. Фактически мы уже начали это делать. Более того, нам разрешено награждать тех, кто наиболее эффективно поможет осуществить эту великую идею (которая обещает в конечном счете изменить судьбу целой нации, если будет проводиться таким человеком, как вы).

IV. Предлагая капиталистам, в особенности туземным, рисковать (как они, вероятно, подумают) такой большой суммой, надо бы их специально стимулировать. Поэтому мы полагаем, что вам не следовало бы требовать большего вознаграждения, чем вы получаете теперь, до тех пор, пока вашими усилиями журнал не будет иметь бесспорный успех, что должно случиться и случится, если я на что-нибудь годен. Следовательно, необходимо, чтобы на известное время дело в глазах будущих акционеров было лишено всего нежелательного. Капитал сейчас может вкладываться различным образом, чтобы с небольшим риском или вообще без риска гарантировать умеренные проценты. Но для обыкновенного спекулянта имеется большой риск в учреждении нового дорогостоящего журнала, цель которого – поддерживать справедливые интересы туземцев в тех слишком частых случаях несправедливости (что вряд ли можно доказать вам при обычных условиях, но что будет доказано), которые всегда происходят, когда страной владеют чужеземные завоеватели. Что касается Индии, то эти случаи имеют тенденцию умножаться, по мере того как при конкурсной системе на должности постепенно все чаще назначаются служащие более низкого социального происхождения, и увеличиваются трения, вызванные эгоистичным возмущением по поводу того, что туземцы допускаются на гражданскую службу. Поэтому вам надо бы предложить капиталистам тот стимул, что вы будете работать бескорыстно за такое же жалованье, какое сейчас в вашем распоряжении, чтобы сделать их рискованное предприятие более прибыльным, нежели обычно, и что вы будете требовать часть прибыли – в установленном вами размере, с возможностью чуть-чуть его изменить – лишь тогда, когда она начнет поступать. Я готов предложить себя самого поручителем, что это произойдет скоро.