Нил Уолш - Когда вмешивается Бог, происходят чудеса. Практический курс поиска удачи

Он занимался сексом с любым и каждым, кто только хотел этого. В парках, общественных зонах отдыха, секс-клубах, где в любое время дня и ночи за небольшую плату всегда можно найти партнера. Он пустился во все тяжкие. Он уже не мог остановиться, несмотря на то что хотел все изменить.

Бог оставил его, мама попала в психиатрическую больницу, жизнь потеряла всякий смысл. Насилие настолько давно стало частью жизни Троя, что в его отсутствие он мучил себя сам. Он уехал в Нью-Йорк, чтобы найти себе новых сексуальных партнеров, которыми он пытался заполнить пустоту, образовавшуюся в его душе после потери Бога.

В свой двадцать третий день рождения, прямо на Рождество, Трой не получил ни одной поздравительной открытки, ни одного звонка от родных. Ни один человек во всем мире не вспомнил о нем. Серый и дождливый день за окном. Тоскливые пустые улицы. И ни единого друга в Нью-Йорке. Трой сидел в своей неряшливой промозглой квартире, слушал шум дороги и чувствовал, что окончательно опустился на самое дно жизни. Ему было холодно и одиноко.

Черт возьми, я не должен сидеть здесь один , подумал он. Трой знал, что в нескольких кварталах от его дома был секс-клуб, в котором он еще не успел побывать. К дьяволу все. Лучше пойду туда . Трой накинул пальто и понесся прочь из квартиры навстречу единственному утешению, которое знал. По крайней мере, я смогу получить хоть каплю человеческого общения , вздохнул он, борясь с ветром на улице.

«Кроме меня, здесь никого нет», – сказал администратор. Он выглядел слишком свежо и опрятно для оператора секс-клуба.

«Ты подходишь», – сказал Трой, с небрежным видом приближаясь к кушетке.

«Нет, парень. Я не обслуживаю клиентов. Я только администратор. Сейчас Рождество. Никого больше нет».

«Просто позволь мне заняться с тобой любовью. Пожалуйста». Трою было необходимо ощутить прикосновение человеческого тела. Ему нужен был секс.

«Я же сказал тебе, парень. Я не занимаюсь сексом с клиентами. Я работаю здесь, просто чтобы оплатить учебу. Я не имею никакого отношения к обслуживанию клиентов».

Трой обезумел. Ему был необходим секс, просто необходим. Но парнишка-администратор продолжал говорить что-то про школу, про то, что у него есть друг. Трой не в силах был это слушать. Он лишь чувствовал отчаяние.

Потом внезапно комната стала тусклой, Трой почувствовал головокружение и потерял ориентацию. Случилось что-то очень странное. Трой понял, что обозревает комнату откуда-то извне. Он больше не был в своем теле; он видел себя со стороны, сидящим на ободранной кушетке грязно-оранжевого цвета. Молодой администратор стоял рядом и что-то говорил. «Что происходит?» Трой был в панике. «Что со мной происходит?»

А затем Трой вернулся в свое тело так же быстро, как и вышел из него. Он медленно приходил в себя и в омерзении стал сползать по кушетке. Он в жизни не чувствовал такого отвращения и подавленности. Даже в те годы, когда над ним издевался отец или избивали одноклассники, даже когда сосед жестоко изнасиловал его, Трой не чувствовал такой ненависти к самому себе. Даже когда он вспоминал всех тех незнакомых людей, которые отвечали на его ухаживания. И вот он здесь, умоляет о сексе. Грубо. Настойчиво. Ему захотелось умереть.

Именно тогда он решился на самоубийство. Но перед смертью он хотел как можно больше секса. Испытывая слепой стыд и омерзение, он вышел из секс-клуба, чтобы пуститься в загул, который должен был стать последним в его жизни. Следующие три дня он бродил по улицам, прочесывал парки и общественные зоны отдыха и занимался сексом со всяким, кто оказывался не против. Три дня, полные отчаяния, стыда, страха и пагубной страсти – страсти, которая никогда его не отпустит и не даст успокоиться.

На третий день, истощенный и совершенно опустошенный, он пропадал на улицах города в поисках очередного сексуального партнера, помня о своем решении свести счеты с жизнью.

Он шел быстро и, даже несмотря на промозглый холод, ощущал лихорадочный жар. Из какого-то разговора Трой вспомнил, что для того, чтобы умереть, нужно просто запить алкоголем большую дозу снотворного. Он заскочил в магазинчик, торгующий ликером, и купил бутылку «Кайлуа». На выходе их магазина его взгляд зацепился за вывеску на другой стороне дороги.

«Центр геев и лесбиянок.

Открыто 365 дней в году. Добро пожаловать».

Трой внезапно почувствовал непреодолимое желание зайти внутрь, хотя и не мог понять или объяснить это. Его словно что-то подстегивало заглянуть туда. Он засунул бутылку в рюкзак и перешел улицу.

Девушка на стойке ресепшн сразу сообщила ему: «Единственное собрание, которое проходит сегодня, – это анонимное собрание страдающих сексуальной одержимостью». Трой хотел развернуться и уйти, но что-то остановило его. «Как туда пройти?» – спросил он робко.

«Вперед по коридору, первая дверь направо».

Следуя ее указаниям, он очутился в маленькой комнатке и присел недалеко от выхода. Его ладони вспотели. Он нервничал. Трой ощущал, как рюкзак оттягивает бутылка «Кайлуа». Это служило напоминанием о принятом им решении, но прямо сейчас, перед тем как он вернется в свою квартиру и все закончится, он просто хотел поговорить с кем-нибудь, неважно с кем.

«Меня зовут Джейн, и я сексуальная наркоманка, – говорила молодая женщина, стоя в центре комнаты. – Сегодня я пришла сюда, потому что в праздники моя одержимость проявляется особенно сильно». Она казалась испуганной.

В ходе вечера, слушая одну историю за другой, Трой понял, в чем он давно боялся себе признаться, хотя знал, что так и есть. Он тоже одержим. Это было непросто признать. К концу собрания Трой твердо решил, что не может больше жить в постоянном ужасе и омерзении. Он должен был измениться или умереть. Другого выхода он не видел.

Он видел безумство на лице того Троя, который сидел на замызганной кушетке и униженно просил физической близости; чувствовал холодное одиночество пустой квартиры в свой рождественский день рождения; нес в себе память о полном боли детстве, в котором отчаяние его матери стало его собственной безысходностью. Сейчас в нем зародилась мысль. Быть может, я могу все изменить. Возможно, надежда еще есть. Он огляделся и сказал себе: Эти люди живут. У них такая же беда, как и у меня, но они, по крайней мере, стараются делать что-то, чтобы исцелить эту боль. Трой почувствовал крошечную искорку жизни где-то глубоко в груди.

Трой вернулся в квартиру. Он не стал пить «Кайлуа». Не стал пытаться покончить с собой. Вместо этого он сел и стал размышлять над событиями последних трех дней, пытаясь разложить все по полочкам.

На следующее утро, скорее по привычке, чем по собственному желанию, он поднялся, оделся, сел в метро и поехал на работу. Он заметил свободное место в вагоне и направился туда, чтобы сесть. Но оказалось, что там, растянувшись на два места, спал какой-то бродяга. Первой реакцией Троя были раздражение и злость. Он ведь просто хотел сесть и отдохнуть. Почему этот человек считает, что может занять два места?