Брюс Янг - Великий йогин и его ученик. Жизнеописания Шивабалайоги Махараджа и Шиварудра Балайоги Махараджа

Ах, дорогой дедушка, его самый близкий друг, всегда готовый выслушать и дать мудрый совет, всегда хваливший его за самое малое достижение, поддерживавший его во всех начинаниях. Сатьяраджу вспоминал, как каждый вечер они садились вдвоем, он радостно перечислял деду все казавшиеся ему невероятно важными события, коих за день набиралось великое множество, а дедушка терпеливо слушал его, прежде чем дать совет, как поступить в ситуации или объяснить мотивы поведения других людей. Как он любил проводить это время с дедом – сидеть, обсуждать и анализировать прошедший день. Как много он узнал от дедушки о мире и о людях. Да и просто поболтать было здорово.

Он вспомнил первое возвращение Шраваны в Адиварапупету, когда ему было пять лет. Тогда она впервые попросила отпустить его жить с ней как ее сына, поскольку он уже подрос. Он видел, какими расстроенными были мама и дедушка, но все понимали, что священное обещание должно быть выполнено. Сейчас он нарушил обещание и собирался встретиться с ними – о, если бы они только смогли понять, каково ему было там! Тогда, в пятилетнем возрасте, он смог прожить у Шраваны только полгода, и как же тяжело ему было без мамы, дедушки, друзей и всей семьи и как он был счастлив, когда снова вернулся домой! Тогда они его поняли, решив, что лучше ему пожить дома, пока он еще маленький. Сатьяраджу надеялся, что и в этот раз они смогут понять его.

Воспоминания вернули его во времена учебы в школе, где он с огромной жаждой, радостью и удовольствием познавал новое. Он помнил, как хвалили его усилия мама и дедушка, пророча ему большое будущее. То было едва ли не самое лучшее время: жизнь, наполненная вниманием обожающего деда, бесконечные игры и приключения с друзьями в буйных зарослях рисовых полей, окружавших деревню, в зеленых рощах кокосовых и пальмировых пальм. Даже работа на семейном ткацком станке перед уходом в школу не портила его жизнь, она дополняла, оживляла и разнообразила дни. Как сейчас он мог слышать в ушах клацающие звуки клинков, которыми они с ребятами сражались после школы, практикуясь в фехтовании дни напролет. Он слышал треск других предметов, которые они использовали, чтобы бросить друг другу вызов и сразиться в поединке. Обычно он побеждал, потому что у него было оружие, которого больше ни у кого не было, – бесстрашие. Позже жизнь предложила ему новый поединок, и он снова проявил бесстрашие.

Он вспомнил, как увидел слезы на глазах своей матери. Он не хотел ее расстроить, он просто спросил, почему она не ест то, что приготовила.

– Мамочка, садись со мной поешь.

– Ты ешь без меня. Мне еще нужно сделать кое‑ какие дела, я попозже поем.

– Нет. Сядь со мной сейчас, мы никогда не едим вместе.

Он помнил, как она наложила еды в тарелку и сказала:

– Послушай, вот я себе положила, но мне сначала нужно закончить кое‑какую работу. Ты обедай, а я поем, как только справлюсь с делами.

И она поставила тарелку в шкаф.

И если бы он не простоял два долгих часа, спрятавшись за дверью их домика из сырцового кирпича, он бы никогда не узнал, что это была та же тарелка, которую она предложила, когда он снова попросил поесть.

Лишь из любви к ней он спросил:

– Почему ты не съела то, что положила себе?

Увидев слезы, катящиеся по ее щекам, он остолбенел: «Как мог я так сильно огорчить маму этим простым вопросом?»

И снова помогла мудрость дедушки. Они сидели рядышком, Сатьяраджу спросил, что он сделал неправильно, и ответ определил дальнейшее направление его жизни.

– Сатьяраджу, мы бедные люди. После смерти отца твоя мама работает не покладая рук, чтобы прокормить вас всех. Но денег, которые она зарабатывает, все равно не хватает, и она лучше откажет в еде себе, чем оставит голодным кого‑то из вас.

И хотя Голи Сатьям говорил об их тяжелом материальном положении, его слова, как всегда, расширили картину внука и привели к более глубокому пониманию вещей. Несмотря на бедность, Голи Сатьям никогда не считал их положение ни унизительным, ни несчастным – для него это было просто некое состояние. Он говорил:

– Бедность – это просто сложившееся положение дел и нет причины ее стыдиться. Упорный труд и честность могут преодолеть бедность. Нет нужды становиться жертвой этих обстоятельств, если у тебя есть воля и твердое намерение бросить им вызов. Если ты честен сам с собой, упорным трудом и честностью ты можешь победить яд под названием «бедность».

Это у него было. А еще было бесстрашие.

Наряду с советом работать усердно Голи Сатьям постоянно напоминал своему внуку о честности в обращении с этим миром, и внук в ответ воспринимал слова своего старшего друга как божественное предписание: «Человек должен жить честно и достойно, как бы трудно ему ни было. Любой ценой нужно противостоять нечестности. Во всех обстоятельствах нужно оставаться верным своим ценностям».

Это стало жизненным принципом Сатьяраджу: воля и твердое намерение, бесстрашие и честность. Это приведет его к успеху.

Именно это привело его в храм Бхимешвары, когда он понял, что больше не может оставаться у Шраваны. Он вспомнил, как она пришла за ним во второй раз, когда ему было восемь лет, и как он оставил милое пространство своей семьи, друзей, школы, чтобы снова вернуться в ее деревню. В Адиварапупете он обычно работал за ткацким станком до школы, а после школы бежал играть с друзьями. Здесь же мачеха забрала его из школы совсем, чтобы он мог работать за станком по многу часов, лишив его всякой возможности гулять с друзьями. Однако родители обещали его Шраване, и он оставался жить с ней. Соткать половину сари в день для ребенка его возраста было очень тяжело, но он продолжал это делать из уважения к родителям. Он вспомнил жару, в которой ему приходилось работать. Ему было всего лишь восемь. Его заставили бросить школу ради работы, но он продолжал работать так, как было велено. И все это сделало его сильнее – и психически, и физически; он многому научился.

От Шраваны он узнал способы ведения бизнеса, о которых ранее не подозревал. К примеру, он понял, что если ткань продавать в отдаленных районах, где ее не так много, денег за нее можно выручить больше. Так просто. Если пойти на рынок к закрытию, нужный товар можно купить дешевле. Так легко. Да, она научила его этому и показала, как много он способен работать, и все это вместе, в свою очередь, укрепило его и без того сильные этические принципы в отношении работы и разбудило врожденный дух предпринимательства. В общем‑то, кроме этого, он больше ничему у нее и не научился.

Все пришло к завершению, когда он узнал, что она торгует опиумом. Он вспомнил, как услышал об этом от друга – тот предупредил его, что представители властей идут к ним с обыском. Сатьяраджу помчался домой, Шравана тут же ему во всем призналась – так он хотя бы успел вынести наркотики из дома и спасти ее от беды. Она пообещала перестать торговать, и он почти ей поверил. Даже в восьмилетнем возрасте он поверил лишь отчасти. Когда она нарушила обещание и взялась за старое, это было уже слишком. Он мог смириться с бесконечной работой и изоляцией, он даже смирился с уходом из школы. Но вот так лгать, рискуя безопасностью, он не мог. По его мнению, занятие Шраваны было лишь быстрым и легким способом сделать деньги, не работая. Не таким он видел путь выхода из бедности. Совсем не таким. В том, что делала Шравана, не было ни воли, ни твердого намерения, ни бесстрашия, ни честности.