Ханут Сингх - Великий йогин Шри Шивабалайоги Махарадж. Жизнь, духовный путь, наставления по практике

Любопытно заметить, что, пока разворачивалась эта духовная драма, все другие мальчишки, товарищи Сатьяраджу по играм, ничего не видели и не слышали. Они с аппетитом поедали плоды пальмировой пальмы или просто играли в свои игры. Однако довольно скоро они обратили внимание, что Сатьяраджу сидит в сторонке с закрытыми глазами в йогической позе. Ребята поначалу подумали, что это такая игра – дескать, он изображает из себя садху, – и стали над ним подтрунивать. Поскольку Сатьяраджу не реагировал на их реплики, мальчишки стали вести себя настойчивее – даже грубо. Некоторые пытались вывести его из падмасаны, другие просто отвешивали ему тумаки. Он оставался неподвижен. Тогда они перемазали его тело соком плода пальмировой пальмы и илом, принесенным из канала. Когда Сатьяраджу не отреагировал даже на это, ребята просто перетащили его к каналу и усадили в воду. Но Сатьяраджу просто не осознавал всех этих проделок, совершаемых товарищами, а поэтому по-прежнему никак не реагировал. В какой-то момент ребятам стало понятно, что Сатьяраджу вовсе не играет с ними, но вместе с тем не могли понять, что на него нашло. Его бессознательное и словно бы даже безжизненное состояние их напугало. Забеспокоившись, как бы их не обвинили в том, что это они довели его до такого, ребята смыли всю грязь, которой измазали тело приятеля, вынесли его из канала и усадили на дамбу. Затем побежали домой и сообщили родственникам о странном и необъяснимом состоянии Сатьяраджу.

Тут нужно напомнить, что мама и дедушка Сатьяраджу на тот момент были в отлучке – в Какинаде. Поэтому, когда мальчишки принесли весть о случившемся в деревню, на дамбу, где сидел погруженный в самадхи Сатьяраджу, отправился его дядя в сопровождении еще четырех или пяти человек. Крайне озадаченные, эти люди просто застыли на месте и таращились на юношу, не зная, что предпринять. Затем один из них – человек по имени Гора Маллана – предположил, что юношей овладел какой-нибудь призрак или злой дух. Чтобы изгнать этого мнимого духа, он принялся колотить юношу деревянной дубинкой, которую принес с собой. При этом он случайно ударил Сатьяраджу по тому самому месту на лбу, куда совсем недавно прикоснулся божественный гуру. В результате этого удара глубокое самадхи Сатьяраджу прервалось, и к нему в некоторой степени возвратилось сознание – в достаточной мере, чтобы он смог отдать себе отчет в том, что вокруг собрались люди. Вместе с тем перед его взором все еще оставался озаренный светом шивалингам, который не позволял ему видеть достаточно ясно. Он еле-еле узнал в одном из собравшихся вокруг него людей своего дядю и попросил, чтобы тот дал ему дхоти вместо шортов, в которые юноша был одет. Дядя дал ему отрез материи, который захватил с собой, и, когда Сатьяраджу поднялся на ноги, чтобы должным образом обернуть вокруг себя эту ткань, двое из пришедших подхватили его под руки, после чего кое-как доставили домой. Все это время люди, которые пришли за юношей, докучали ему всевозможными вопросами, силясь понять, в чем причина его странного состояния. Кто-то допытывался, не овладел ли мальчиком призрак или дух, другие спрашивали, не овладело ли им деревенское божество, а еще кто-то интересовался, не стал ли он садху. Но Сатьяраджу не отвечал. Он весьма смутно понимал, что происходит вокруг, и ум его в любом случае был почти полностью погружен в Божественное Видение шивалингама, который постоянно оставался перед его взором.

Когда вся компания добралась до дома Сатьяраджу, мальчик обнаружил, что ноги его онемели, как деревяшки, и он не может взойти по ступенькам на веранду. Так что на веранду его пришлось поднять на руках, но когда люди попытались внести юношу в дом, ноги его уперлись в дверной проем, так что пронести его внутрь не удалось, несмотря на любые старания. Тщетные попытки преодолеть дверь продолжались более часа, затем, наконец, родственники сдались и решили усадить его на веранде, – но даже это им удалось с немалым трудом. Тем временем весть о случившемся разлетелась по деревне, и к дому стали стекаться люди – посмотреть на Сатьяраджу. Они осыпали юношу теми же вопросами, которые ему уже задавали ранее, а не получив никакого ответа, начали сами выдвигать разные предположения, судача между собой. Кто-то твердил, что мальчиком овладел некий оккультный дух. Другие диагностировали истерию. Третьи вообще отказывались относиться к событию серьезно, твердя, что юнец просто забавляется – морочит людям голову. Лишь один из собравшихся, кажется, приблизительно догадался, что в действительности происходит с Сатьяраджу. Это был шестидесятилетний хариджанин [13] Хариджане – члены неприкасаемых каст в Индии. – Прим. перев . по имени Педдакамараджу, высказавший смелое предположение, что Сатьяраджу в результате какого-то божественного воздействия превратился в йогина.

Хотя в результате этих непредвиденных обстоятельств Сатьяраджу пропустил свою дневную трапезу, и хотя он был очень голоден в тот момент, когда отправлялся купаться на канал, теперь голод отступил. Юноша совсем не хотел есть и от предложенной ему пищи отказался. Тем не менее родственники настояли, чтобы он выпил немного молока. Первое яркое впечатление начало понемногу блекнуть, и к 8 часам большинство людей ушли домой, хотя некоторые, наиболее любопытные, остались, чтобы посмотреть, как будут развиваться события дальше. Эти люди сидели возле Сатьяраджу, болтали между собой, но к ночи разошлись и они. Около одиннадцати часов вечера Сатьяраджу, наконец, остался один, все ушли спать. Божественный образ шивалингама, окруженного сиянием, все еще не исчез, и омкара шабад продолжал звучать в его сознании. Сатьяраджу пришло в голову вернуться на дамбу канала – туда, где на него снизошло божественное переживание. Когда он встал и пошел, проснулся также один из мальчишек, Говинда, и захотел отравиться с ним, но Сатьяраджу сумел от него ускользнуть и сам вернулся на то самое место, где божественный гуру усадил его в позу лотоса. Когда он пришел туда и уселся на землю, юноша обнаружил, что ему не удается закрыть глаза. Однако это не стало препятствием для его дхьяны [14] Хотя «дхьяна» обычно переводят как «медитация», это слово не в полной мере передает значение данного термина. Подробно мы его обсудим в главе 7. , ибо божественное видение оставалось перед ним и тогда, когда глаза его были открыты, и ум его был полностью погружен в это видение. Вскоре после того, как юноша пришел на дамбу, начался сильный дождь, который шел всю ночь напролет, однако Сатьяраджу не обращал на него внимания. Несмотря на то что юноша промок до нитки, ему и в голову не пришло переместиться в какое-то другое место, чтобы укрыться от ливня.