Дэвид Годман - Свет Аруначалы. Беседы с Раманой Махарши и Аннамалаем Свами

Когда они встретились лицом к лицу и Бхагаван спросил его, что тот делает, Джада Свами попытался выкрутиться, сказав, что просто в качестве практики разыграл шутку.

«Я это сделал, просто чтобы посмотреть, испугаешься ты или нет», – сказал он.

Бхагаван никогда не осуждал его – даже после того случая, – и оба они еще несколько лет продолжали жить на горе бок о бок друг с другом.

Вопрос: Такое поведение, такие вещи, которые вытворял этот Джада Свами … это совсем не то, что ожидаешь от садху, живущего на Аруначале. Аннамалай:Гухаи Намашивая, который жил на горе несколько столетий назад, также был известен своим дурным характером. Хорошо известен случай, когда он проклял группу ткачей, которые причинили ему хлопоты. И вскоре все их дела пошли прахом. Проклятие, очевидно, было долговременным, поскольку в последующие годы все попытки развивать ткацкое дело в Тируваннамалае проваливались.

Вопрос: Так получается, вы говорите, что Бхагаван был очень терпим к людям, которые плохо к нему относились?

Аннамалай:Да. Он никогда не отвечал недоброжелательностью на нападки. Иногда он даже смеялся, когда люди плохо о нем говорили. Он был безразличен к хвале и обвинениям. Его это не трогало.

Когда Перумал Свами напечатал свою книгу, оскорбляющую Бхагавана, Бхагаван просто сказал: «Пусть эта книга лежит у входа в ашрам, так чтобы люди могли ее прочитать. Хорошие люди ей не поверят, а когда ее прочтут дурные люди, они сюда не пойдут и оставят меня в покое».

Это случилось в 1930-е, в то время когда большие толпы людей стали прибывать в Раманашрам. Перумал Свами сам проделал большую работу по распространению этой книги, так что многие случайные люди из города приходить перестали. Для нас это стало некоторым облегчением, потому что многие просто приходили в часы приема пищи, надеясь бесплатно поесть. Эти нахлебники доставляли хлопоты всем нам.

Сундарам (переводчик Аннамалая Свами): То же самое происходит и здесь. Мы приготовили специальное угощение на Пунарвасу и пригласили несколько преданных. Один из них, ничего не сказав Свами, привел еще семнадцать человек, из которых никто не был преданным. Некоторых мы вообще никогда не видели. Еды мы приготовили на пятнадцать человек. Если бы пришли один или два человека лишних, мы бы вышли из положения, но мы не могли обеспечить всех тех лишних людей. Мы поделили всю еду на очень маленькие порции и покормили всех тех незнакомых людей, которые пришли только затем, чтобы поесть. Когда трапеза окончилась, они стали бродить вокруг, создавая сплошные неудобства. Они мешали тем людям, которые все еще были заняты приготовлением еды на кухне, и кто-то украл сандалии у одного из преданных.

Свами ничего не имеет против встреч с садхаками, которые хотят обсудить важные духовные темы, но ему не нравятся эти торжественные приемы, когда приходит много народу. Он очень слаб в последнее время и хочет сохранить силы для вопросов действительно важных.

Аннамалай Свами:(со смехом) Я просто раздаю вибхути большинству из тех, кто приходит. Но как бы я ни разочаровывал посетителей, они продолжают приходить, часто совсем непонятно зачем. Я физически слаб, поэтому сейчас не могу общаться с людьми подолгу. Я в чем-то похож на колодец, который питается маленьким родничком. Если сразу несколько человек одновременно станут черпать оттуда ведрами, они опустошат колодец. Тогда им придется ждать какое-то время, чтобы он снова наполнился водой, прежде чем они смогут набирать ее снова.

У одного из преданных, который пришел к Аннамалаю Свами, так сильно болела нога, что ему было очень трудно сидеть на полу. Заметив трудности этого человека, Аннамалай Свами сделал следующее замечание.

Аннамалай Свами:Хотя тело необходимо для садханы, не следует отождествляться с ним. Нам следует хорошо его использовать и хорошо за ним ухаживать, но не стоит обращать на него слишком много внимания.

В уме так много мыслей. Мысли без остановки идут одна за другой. Но есть одна мысль, которая непрерывна, хотя в большинстве случаев подсознательна: «Я есть тело». Это нить, на которую нанизаны все остальные мысли. Стоит только нам отождествить себя с телом, имея такую мысль, как за ней следует майя. Точно так же, если мы прекратим отождествлять себя с телом, то следствием этого станет для нас отсутствие воздействия майи.

По большому счету, майи не существует. Бхагаван говорил, что майя буквально означает «то, чего нет». Она нереальна, потому что все, порождаемое майей, – продукт ложной идеи. Это следствие того, что за истинное было принято нечто такое, что на самом деле истинным не является. Как может что-то нереальное породить реальное? Если бесплодная женщина говорит, что ее побил собственный сын или что ее забодал рогатый заяц, мы с полным основанием будем считать ее обманщицей. То, что не существует, не может быть причиной страдания и вообще чего бы то ни было.

Майя может казаться реальной, имеющей реальное существование, но это ложный феномен. Истина такова: майя не реальна; она вообще не существует.

Как же избавиться от ощущения «я есть тело» и от майи, которая им порождается? Оно уходит, когда достигается саман бхава; остается только безмятежность и равновесие мироощущения, не затронутое крайними противоположностями, такими, как радость и несчастье, боль и удовольствие. Когда саман бхава достигается, мысли «я есть тело» больше нет, и ты выходишь за пределы майи.

Вопрос: И тело рассматривается как нереальное, как «не я»? Как мне следует относиться к этому телу и всей той сенсорной информации, которой оно меня обеспечивает?

Аннамалай:Само по себе это тело, джада, инертное и безжизненное. Без ума тело не может функционировать. А как функционирует ум? Через пять чувств, которыми обеспечивает его тело.

Тело и ум подобны языку и зубам во рту. Им приходится работать в гармонии друг с другом. Зубы не дерутся с языком, не кусают его. Ум и тело должны соотноситься таким же гармоничным образом.

И все же, если мы хотим пойти за пределы тела, за пределы ума, нам придется понять и полностью принять, что всякая информация, которой обеспечивают нас чувства, нереальна. Как мираж, который создает иллюзорный оазис в пустыне, чувства создают впечатление, что перед нами существует реальный мир, который воспринимается умом. Очевидная реальность мира – иллюзия. Это просто неверное восприятие. Когда ум осознает змею там, где на самом деле есть только веревка, это как раз тот случай, когда чувства проецируют воображаемый образ на реальную основу. Этот пример в укрупненном масштабе показывает, как нереальное видение мира проецируется умом и чувствами на лежащую в основе реальность Я.

Читать дальше