Поль Брантон - В поисках мистического Египта

Я не мог тронуться с места и продолжал сидеть в безмолвном обществе каменных божеств в размышлениях и тревожных раздумьях.

Прошло полчаса, и я, должно быть, погрузился в мечты. Казалось, перед глазами упала завеса, внимание сосредоточилось на точке между бровями, а затем меня окружил неземной свет. Я увидел, что рядом со мной стоит смуглый человек с поднятыми руками. Пока я его рассматривал, он обернулся и встретился со мной взглядом. Узнав его, я вздрогнул от потрясения. Это был я сам! У этого человека было мое лицо и древнеегипетская одежда. Как я понял по его головному убору и наряду, он не являлся представителем знати или простолюдином, это был жрец определенного статуса.

Свет быстро распространялся вокруг него и ярко осветил алтарь вдалеке. Человек в моем видении оживился и медленно двинулся к нему. Дойдя до алтаря, он стал молиться… молиться… и молиться…

Пока он шел, я шагал рядом с ним, когда начал молиться, я тоже молился вместе с ним – не как его спутник, а как он сам. В этом парадоксальном видении я одновременно являлся и зрителем, и актером. Я понял, что сердце его опечалено: он скорбел о состоянии своей страны и грустил из-за упадка, наступившего на древней земле. Больше всего он был подавлен из-за того, что его религия оказалась в неправедных руках. В своих молитвах он вновь и вновь просил древних богов сохранить истину для его народа. Молитва закончилась, но на сердце у него по-прежнему лежала свинцовая тяжесть. Ответа не последовало, и он знал, что гибель Египта неотвратима. Его лицо было грустным. Он отвернулся печально, уныло, безрадостно.

Свет снова растворился во мраке, фигура жреца исчезла, алтарь тоже пропал. Я опять оказался близ храма Птаха в безмолвном уединении. Мое сердце также было печально, уныло, безрадостно.

Был ли это всего лишь сон, навеянный окружением? Или только просто яркая галлюцинация ума, погруженного в медитацию? Или проявление скрытой фантазии, связанной с моим интересом к Прошлому? Видел ли я как ясновидящий духа-жреца, который действительно был там? Или это было воспоминание о моей прежней жизни в Древнем Египте?

Для меня, осознающего свои смешанные чувства во время и после видения, существовал лишь один возможный ответ.

Мудрый человек не принимает заключение сразу, ибо Истина – ускользающая дама, которая, как гласит древняя надпись, живет на дне очень глубокого колодца. И все же я принял – не мог не принять – утвердительный ответ на последний вопрос.

Эйнштейн опроверг преобладавшие прежде представления о времени. Он математически доказал, что способность посмотреть на вещи в четырех измерениях даст совсем другое ощущение прошлого и настоящего, чем то, которое обычно присутствует у человека. Это может помочь осознать вероятность того факта, что Природа прекрасно сохраняет память о прошлом, в которой запечатлеваются картины прошедших веков. Я вполне мог понять, что в моменты медитации человек в состоянии таинственным образом невольно прикоснуться к этой памяти.

В другой раз в одиннадцать вечера я отправился на встречу в деревушку Нага-Тахтани, располагавшуюся на некотором расстоянии от Карнака. Луксор и Карнак остались позади. Я долго ехал по дороге, идущей вдоль берега Нила, а затем свернул под прямым углом к ней и двигался еще минут двадцать.

На открытом месте в центре деревни, которое соответствовало английской лужайке, хотя здесь это была всего лишь засыпанная песком немощеная площадь, я обнаружил более двухсот человек, сидящих на коленях в пыли. Я не заметил ни одной женщины. Все люди были в длинных арабских одеяниях и белых тюрбанах и казались обычными крестьянами.

На побеленном земляном возвышении сидели четверо представителей верхушки, четверо уважаемых людей, выделявшихся положением и умом. Судя по их лицам и одежде, это были шейхи. В своих ниспадающих шелковых нарядах они представляли собой красочное зрелище. Все четверо были седыми старцами. Обычного героя легкомысленных романов – молодого шейха-красавца, который похищает в пустыне прекрасных английских дев, – вероятно, можно найти в Англии, но, без сомнения, не встретишь в Египте.

Среди них был шейх Абу-Шрамп, единственный из всех собравшихся, кого я знал. Он сердечно меня приветствовал и представил старосте Карнака и другому шейху, которые коснулись рукой лба и груди в знак вежливости, а затем старосте деревни и окружающей области. Последнего звали шейх Мекки Гахба, и платформа, на которой сидели эти четверо, была сооружена перед его домом. Хозяин тут же стал настаивать на том, чтобы я непременно выпил кофе. К счастью, мне удалось заменить этот напиток чаем без молока.

Я занял место на платформе, устроившись на подушке рядом со своим другом шейхом Абу-Шрампом, который жил на другом берегу Нила в деревне Курна. Это был самый знаменитый и уважаемый священнослужитель на двадцать миль (около 32 км) вокруг Луксора.

Он был праведным последователем пророка Мухаммеда, несмотря на славу человека, управляющего духами и изготавливающего могущественные талисманы. Шейх очень гордился тем, что совершил паломничество в Мекку. Абу-Шрамп носил плоский белый тюрбан. У него были густые седые усы, бакенбарды и короткая бородка. Его смуглое лицо было добрым, но серьезным и хранило приятное, хотя и горделивое выражение. У старика были довольно большие глаза, создававшие впечатление глубины. Длинное просторное коричневое одеяние из толстого материала ниспадало к его лодыжкам. На четвертом пальце правой руки шейх носил огромное серебряное кольцо, поверхность которого украшала арабская надпись.

Омда (градоначальник) Луксора прислал мне приглашение присутствовать на данном собрании и настаивал, чтобы я его принял. Как-то жарким днем мы встретились на улице, и он обратился ко мне с арабским приветствием: «Да будет твой день счастливым!» В это время шейх Абу-Шрамп остановил своего покрытого роскошной попоной осла и спешился, чтобы, как обещал, зайти ко мне выпить чаю. Через несколько дней градоначальник зашел, принеся совместное приглашение от себя и шейха присутствовать на полуночном собрании дервишей области Карнака и Луксора.

Я нашел дорогу на это удивительное собрание, будучи единственным европейцем, и старался забыть о своем бросающемся в глаза костюме, сшитом в Лондоне.

Градоначальник объяснил мне, что это собрание происходит в данной области впервые за много лет. Шейх Абу-Шрамп обратил внимание, что дервиши встречаются всегда в определенные фазы луны – в новолуние или полнолуние, поскольку такие ночи считаются священными.

– Эта встреча не будет шумной, – добавил он. – Все мы спокойные люди, которые собираются вместе из любви к Аллаху.