Бернар Вербер - Шестой сон

– Да, помню. Кто только эти слова не произносил. Кажется, первенство принадлежит поэту Анри Этьену, он жил в XVI веке. Но времена меняются. В наше время молодость, благодаря Интернету, знает все или почти все, а старость, благодаря деньгам, «может».

– Я говорю не о материальном, но о чувствах, эмоциях. То есть о том, что не могут гарантировать ни деньги, ни здоровье. Именно поэтому я здесь. А не только для того, чтобы информировать тебя и направлять. Я здесь для того, чтобы заставить тебя осознать настоящее, а также возможности будущего – твоего будущего. Осознание и перспектива. Вот слова, которые направляют меня к тебе.

Ж.К.28 по-прежнему сомневался. Мужчины смотрели на негаснущий восход.

– А, вот еще что: как тебе Шамбайя?

Прохладная рука скользнула по его лицу. Жак узнал прикосновение.

– Вы проснулись, мсье Кляйн?

Шамбайя положила пальцы ему на веки.

– Вот уже двое суток, как вы беспрерывно спите, и мы начали тревожиться. С вами все в порядке?

Он почувствовал, что вспотел. Стояла жара, в воздухе плавали пылинки, жужжали мухи.

– После всех перенесенных испытаний вашему телу необходимо было восстановиться. Мы терпеливо ждали. Надеюсь, я вас не разбудила.

– Что произошло?

– Похитив вас, малайцы потопили ваш катамаран, а затем Фрэнки все взял в свои руки. Он очень отважный. Он привез вас обратно на остров. Вас там лишали сна. Это было невыносимо…

– Я думал, что сойду с ума.

– Мы считаем сон более важным, чем бодрствование. Можно долго спать, но нельзя долго бодрствовать. Недостаток сна убивает. Уйти от реальности легко.

– Я впитываю каждой клеткой эти важнейшие сведения.

Она протянула ему стакан воды, и он с наслаждением осушил его.

– В этом мире все решает равновесие. Мы откроем вам наши тайны, а вы нам – свои. Ваша мама была довольно скупа на рассказы о вашей деревне, Париже, и ее нравах. Я помню, она говорила, что здесь все хорошо, а там – все плохо. Я знаю, что это не так. Я хочу как можно больше узнать о вашем языке, о ваших песнях, о предметах повседневной жизни.

Жак Кляйн поднялся, чтобы прогуляться по деревне, а заодно взглянуть на забор, который сооружали под руководством Фрэнки. Шамбайя составила ему компанию.

– Ваш друг считает, что наемники снова нападут на нас, – сказала она. – Хотя бы для того, чтобы уничтожить все улики. Фрэнки говорит, что нападение – лучшая защита. Кто первым нападет, тот и победит. О, ваш друг – энергичный человек. Нам такие нужны. Наша культура сна делает нас неприспособленными к… жестокости реальной жизни.

– Раз вы интересуетесь нашей культурой… У нас был поэт, Шарль Бодлер. Он написал стихотворение «Альбатрос». Эта крупная птица царит в небе, но совершенно неуклюжа на земле.

– Но исполинские тебе мешают крылья … – задумчиво повторила Шамбайя. – Эта птица может летать в небе, но не может ходить по земле…

– Да, то есть в одном случае крылья – это достоинство, а в другом – недостаток. Вот вы, например, умеете видеть яркие сны, но вы не умеете сражаться.

Незрячая девушка понимающе покачала головой.

– Как бы мне хотелось выучить ваши песни, – сказала она.

– Это не песни, а стихи.

– Я имела в виду тексты, которые соединяют вас, которые позволяют разблокировать энергетические узлы. Разве это не песни?

Внезапно Жак увидел Фрэнки.

– Ну что, спящий красавец, пробудился от поцелуя принцессы Шамбайи? А я уж собирался пойти тебя растолкать. Мы намерены атаковать этих ублюдков вечером, но мне понадобится твоя помощь, а то вдруг я усну во время операции. За время пребывания на острове мое самочувствие улучшилось, но у меня все же может случиться приступ.

– Но я не военный! Кроме того, я не горю желанием возвращаться на корабль…

– Если мы их не атакуем, они могут вернуться ночью за тобой, Жак. Выбирай, либо ты будешь действовать, проявишь инициативу, либо будешь томиться в ожидании худшего.

– Я бы предпочел пойти спать. Честно говоря, я еще чувствую себя уставшим и…

Вмешалась Шамбайя:

– Жак, я помогу тебе с помощью сна стать храбрым воином. Пойдем.

Она привела его в уютную комнату. Стены были задрапированы тканями с изображением разноцветных бабочек и птиц. Повинуясь ее жесту, Жак лег и расслабился. Шамбайя положила руку ему на веки и начала сеанс, похожий на сеансы гипноза, которые устраивала его мать. Сначала она заставила его визуализировать битву с собакой, затем с тигром и, наконец, с акулой. Каждый раз его охватывал страх, и он хотел убежать, но Шамбайя заставляла его сражаться. Потом она вынудила его бороться с вооруженными мужчинами. У них были ружья, ножи, сарбаканы… Всякий раз он дрался до тех пор, пока не побеждал противника. Вскоре он сумел победить всех.

Сеанс длился три часа, то есть все утро. Ближе к полудню Жак помылся и отправился обедать вместе с племенем.

– Мы собираемся напасть на них ночью, – сказал Фрэнки. – Так что тебе надо хорошенько выспаться, чтобы быть в форме.

– Я и так выспался. У нас есть ружья?

– Будет лучше, если для начала ты освоишь местное оружие – сарбакан. Его основное преимущество перед современными видами оружия составляет бесшумность.

Вторую половину дня Жак провел, обучаясь стрельбе из сарбакана под руководством Фрэнки.

– Дальность выстрела составляет сорок метров. Целиться нужно по-особому, ведь у сарбакана нет прицела. Ты смотришь на цель двумя глазами, то есть обзор у тебя шире. Стрелы смазаны ядом кураре, так что будь осторожен, не прикасайся к наконечникам.

– Ты уверен, что не нужно закрывать один глаз?

– Ни в коем случае! Ладно, я оставляю тебя с Шуки, он лучший стрелок. Этим вечером он будет с нами.

Фрэнки сменил молодой сенои.

– Прежде всего необходимо определить собственное положение в пространстве между целью и рукой, в которой вы держите оружие. Затем надо представить, что вы соединены воображаемой нитью. Она-то и будет направлять стрелу.

– Сарбаканы мне кажутся чересчур длинными.

– Так нужно: чем сарбакан длиннее, тем он мощнее и точнее.

Жак встал в боевую позицию.

– Немного наклонитесь вперед, соединив руки перед собой так, словно вы собираетесь молиться.

Жак кивнул и выстрелил.

Стрела полетела слишком высоко.

– Вы слишком сильно дунули. Дуть нужно спокойно, – объяснил Шуки.

Жак ухватил суть всех полученных советов: нужно видеть цель разумом, а затем глаза и рот сделают так, чтобы стрела полетела в верном направлении на хорошей скорости.