Йен Макдональд - Бразилья

– Мы потеряли солнце, – говорит Фиа, ее лицо залито светом. – Мы отдали его, мы убили его. У нас все серо. Нам пришлось чинить небо, чтобы справиться с потеплением. Постоянные облака, постоянные тучи. Постоянная серость. Это серый мир. Я думаю, надо бы всех заставить побывать у вас, посмотреть на солнце, чтобы не принимать серость как должное. – Она издала сдавленный смешок. – Я сижу здесь, смотрю на свет и думаю: «Загоревшая Фиа, загоревшая». В университете я была членом велоклуба, и каждый год мы устраивали настоящее безумство: голые велогонки. Все участники ехали по маршруту от Либердаде до Соборной площади и обратно голышом, на теле была лишь краска. Мы рисовали друг на дружке самые безумные узоры. Но я никогда не загорала. – Она склоняет голову к коленям. – Я тут подумала: они же все будут спрашивать, что со мной случилось. Я просто исчезла. Пропала. Ушла и не вернулась. Ах, Фиа Кисида, интересно, что с ней произошло? Я даже не попрощалась с ними. Это жестоко. Это одна из самых жестоких вещей, которые только можно сделать, – уйти и не оглянуться. Но я тут могу пойти к ним, постучаться в двери, я ведь знаю, где они живут, только они меня не узнают.

Эдсон замечает:

– Ты так говоришь, как будто никогда больше их не увидишь.

Фиа смотрит на священное солнце:

– Переход работает только в одну сторону. Оттуда сюда.

Он думает: где-то там существует умный выдающийся креативный Эдсон, который ответит на этот вопрос. Но здесь ничего, кроме утра. Все упираются в стену там, где заканчивается их компетенция. Импресарио не в состоянии решить проблемы квантового программирования. Но хороший импресарио, как и любой деловой человек со связями, знает того, кто может их решить.

– Пойдем, – он протягивает руку. – Нам нужно кое с кем увидеться.

Внизу раздаются звуки голосов. Преодолев пять холмов, Эдсон ныряет в кусты и ползком пробирается вперед, стараясь не выходить на открытое пространство. Из-за сваленного бревна он и Фиа наблюдают за бандой из восьми мальчишек из фавелы, которые разбили лагерь вокруг старой запруды. Вокруг сгоревшего до белого пепла костра, обложенного камнями, раскиданы пустые банки из-под «Антарктики» [191] «Гуарана Антарктика» – известнейший напиток-бренд Бразилии, который изготавливается на основе гуараны. . Трое подростков плескаются с голыми задами в пруду, а остальные сидят, развалившись, на надувных матрасах, раздевшись до трусов, и болтают о футболе и сексе. Они симпатичные, красиво сложенные и улыбчивые: боги секса, застигнутые на отдыхе. Как и положено божествам, это капризные создания.

– Хорошенькие, – шепчет Фиа. – А почему мы прячемся?

– Смотри. – Один из парней перекатывается на бок. Невозможно не заметить ручку пистолета за поясом. – Маландру постоянно приходят сюда, чтобы залечь на дно, скрываясь от полиции. У копов нет шансов поймать этих парней, поскольку все они учатся навыкам выживания в джунглях во время армейской службы.

– Даже ты?

– Бизнесмен не может себе позволить провести два года в армии. Я получил медотвод через два месяца. Эти пацаны нас ограбят и легко могут убить. Мы пойдем дальше, но только двигайся очень медленно и тихо.

Они двигаются бесшумно. Они двигаются медленно. Голоса парней постепенно растворяются в шуме леса. Солнце восходит высоко, проливая тепло и свет через листву. В нескольких минутах ходьбы по обе стороны от холма появиляются шоссе, закусочные, кофе и сплетни. Утренние новости доступны на айшэдах, но Эдсон чувствует себя старым и смелым бандейрантом, покоряющим незнакомые новые миры.

– Если я буду тебе помогать, то должен кое-что знать, – говорит Эдсон. – Про священников, Орден, кто тот парень с квант-ножом и капоэйриста?

– Как бы так сказать, чтобы ты не счел меня конченой психопаткой? Существует организация – скорее, даже тайное общество – она контролирует квантовое сообщение между вселенными.

– Типа полиции, правительства?

– Нет, намного больше. Она охватывает множество вселенных. Правительства ее не трогают. Система работает на двух уровнях. Есть местный – в каждой вселенной свои агенты, которых называют сесмариа, обычно эта должность передается по наследству. Одни и те же люди играют одинаковые роли в разных вселенных.

– Как это можно передавать по наследству?!

– Я же говорю, звучит как чистое помешательство. Иногда это очень старые и респектабельные семьи. Но агенты-сесмариа – лишь малая часть целого. Я говорю об Ордене.

– Я слышал это слово уже дважды за день. От тебя и от той капоэйристы. То есть человек, который напал на нас в игреже, был из Ордена, да?

– Нет, он, наверное, всего лишь рядовой сесмариа. Они не особо хороши. Им разрешено контактировать друг с другом, но не пересекать границы вселенных. Я надеялась, что сесмариа там, откуда я прибыла, не смогут отследить, куда я направилась. Ошиблась. Но Орден может отправляться куда угодно по всей мультивселенной. У него есть свои агенты – адмониторы. Когда они куда-то посылают адмонитора, то им приходится сообщать о своем решении всем: от президента Соединенных Штатов до папы римского.

Эдсон прижимает руки к вискам, словно так можно выдавить безумие из головы или, наоборот, запихнуть туда реальность.

– А кто тогда эта капоэйриста?

– Никогда ее не видела и не слышала о ней. Но одно знаю точно.

– Что?

– Она на нашей стороне.

«Ну хоть какая-то радость», – думает Эдсон, но тут какой-то порывистый звук заставляет его поднять голову, и в сердце снова заползает ужас. Но это не полицейские дроны осторожно продвигаются между ветвями. Эдсон широко улыбается: высоко над верхушками деревьев вращаются ветряные турбины.

– Оставайтесь сколько нужно.

– Ты не понимаешь.

– Понимаю. Оставайтесь сколько нужно.

Когда мистер Персик увидел Эдсона на экране с камеры безопасности, а за его спиной девушку, то понял, что теперь ничего не будет простым, как раньше. Под украшенным херувимами потолком в барочной гостиной Сестинью и девушка растянулись без чувств на огромном диване, невинно переплетаясь телами, как котята из одного помета. Сестинью… нет, теперь он не может так его называть. Молодая женщина на его диване – это беженка из другой части поливселенной. Стоит проглотить эту идею, и все остальное приложится. Разумеется, они попали в разборку между ритуальными убийцами тайного общества, действующего между измерениями, и загадочными спасителями. Разумеется, нужно предложить им убежище, хотя так он сразу попадет в игру.

Что-то выпало из кулака Эдсона. Мистер Персик поднимает предмет. Уродливая фигурка Эшу, ширпотреб. Перекрестки, пересечения, врата. Он улыбается, поставив статуэтку на подлокотник дивана: «Позаботься о нем хорошенько, маленький владыка». Девушка спит на спине, закинув руки назад, топик задрался. Мистер Персик нагибается, рассматривает татуировку. Жидкая протеин-полимерная схема. Безгранично податливая и изменчивая. Наверное, это самоорганизующиеся наноструктуры. Квазижизнь. Экстраординарная технология. Прямой нейронный интерфейс, нет необходимости в громоздких пластиковых айшэдах и смартматериях. Какой была история в ее части поливселенной, если породила аналогичное общество, но радикально другую технологию? Однако все миры сосуществуют одновременно. Есть вселенная для любого возможного квантового состояния в Большом взрыве: некоторые похожи на наши, вроде мира этой девушки, некоторые настолько иные, что там физически невозможна жизнь.